Милослав Чемоданов — журналист, бывший редактор «TheVillage», откуда ушёл в апреле 2015 года. Сейчас является главным редактором сайта ВОС. Занимается журналистикой 18 лет.

— Почему Вы ушли из «TheVillage»?

Хороший вопрос (смеется). Да нет, я ожидал чего-то такого. Это спрашивают абсолютно все люди как бы… Во всех странах. Я ушел из The Village потому, что у меня было определенное недопонимание с руководством, скажем так, со владельцами сайта. То есть, владельцы сайта решили в какой-то момент устроить мне маленькую показательную порку, рассчитывая, что при этом все равно я останусь. То есть, они изменили мою должность с главного редактора  до руководителя всех рубрик (На должность шеф-редактора – прим. ред.), но оставили прежний круг обязанностей и прежнюю зарплату, ожидая, что просто смена названия послужит мне хорошим уроком, чтоб я перестал зазнаваться, вести себя по-хамски и качать ножкой во время собраний, и вообще вести себя, как… можно сказать, как Алена Долецкая? (шепотом)… как Алена Долецкая.  (Светская львица,  в прошлом главный редактор модного журнала Vogue– прим. ред.)И, собственно, я подумал, что это хороший повод для того, чтоб, наверно, уйти, потому что я довольно сильно устал в последнее время тогда.

— К чему нужно быть готовым, устраиваясь на работу?

Нужно быть готовым к тому, что примерно половина руководителей, которые тебе предстоит… которых тебе предстоит встретить на пути, будут идиоты. Это нормально. То есть, в принципе половина людей, которых ты встречаешь в мире – идиоты. И на начальников это, к сожалению, тоже распространяется. Ты должен достаточно спокойно относиться к тому, что во многих изданиях твой руководитель будет не так профессионален, как ты, не так талантлив, как ты и так далее. Это просто так устроен мир. Как бы да, он не очень справедлив, и человек, который изначально не готов к этому, обречен на разочарование.

— Как Вы миритесь с подобной несправедливостью?

Я всегда рассматриваю любую ситуацию с точки зрения пессимистического… самого пессимистического варианта развития событий.  И поэтому, исходя из того, что на самом деле случается, как правило, я в выигрыше. «Ну это не так плохо, как, я думал, могло быть!» В этом смысле с руководством так же. Ты просто готовишься к тому, что это будет конченый козел. И, как правило, судьба тебя приятно удивит. Ты увидишь в нем приятные какие-то качества.

— Как Вы поняли, что пора отдохнуть от журналистики?

Просто так совпало, что в начале этого года у меня закончились мои пятилетние отношения, закончилась моя долгая, но очень важная работа, я сменил жилье, и я подумал «Блин, когда еще, как не сейчас? Когда я не связан ни с чем так вот прочно. Я, может быть, действительно могу взять и поехать куда-то и просто как-то посмотреть по сторонам.  И эта сложность – всегда не хватает времени. У тебя здесь шесть дней выдалось куда-то съездить, здесь пять дней, и это прямо счастье. И все это очень… все равно ты на связи, все равно на почте, все равно ты приезжаешь, и у тебя полный ад на работе. На пять дней уехал, говоришь: «Как вы за пять дней могли все испортить?» Но люди умеют это делать (улыбается). То есть, как будто ты выходишь, и они такие: «О, начинаем портить!»

— Что Вы чувствовали при расставании с любимым делом?

Когда ты очень много вкладываешь себя в какое-то дело, то с ним довольно тяжело расставаться, скажем так. Когда у вас заканчиваются серьезные какие-то романтические отношения, долгосрочные и важные для вас, которые вы действительно… ну, не просто там что-то где-то. А, когда вы действительно чувствуете любовь к человеку, то расставание, как правило, приводит к тому, что первое время ты думаешь о том, что: «Блин, я вообще не хочу больше ни с кем никогда встречаться». Это ужасно, тебе доставляет только страдания. Ты чувствуешь себя растоптанным, измотанным, и так далее. Ты думаешь: «Блин, да пошли в жопу эти отношения, я больше не хочу этого. Я хочу заниматься чем-нибудь другим. Не знаю, садоводством».

— Когда Вы путешествовали, был ли у Вас план, куда поехать?

Есть места, в которые я всегда хотел поехать, но никогда не доходили руки. Я составил список мест, куда я хочу поехать, где я ни разу не был.

— Что это за места?

Я поехал на Шри-Ланку, в Тель-Авив, в Берлин, в горы Сванетии и в Сан-Франциско.  Я приезжал в разные места, говорил с разными людьми. Они говорили: «Чем ты занимаешься?». «Я на пенсии».

— Но Вам же только 36…

Потому что это правда было, как американские пенсионеры. У них есть какие-то сбережения, уже в конце они закончили работать, и они начинают ездить по миру. Вот я занимался тем же самым, только с поправкой на то, что я еще молод, поэтому могу бухать в барах и спать со всеми подряд. Ну, как бы, такой американский пенсионер, только лучше, наверно. На Шри-Ланке я гулял, там, не знаю, по каким-то тантрическим местам, смотрел на океан ночами, считал волны. В Тель-Авиве я уходил в какой-то адский вечериночный загул, где приходил в 10 утра черт знает с кем домой.

— Вы все-таки возвращаетесь к работе. Почему?

Есть несколько причин. Первая – у меня закончились деньги. С другой стороны, у меня пропал запал путешествий, что я, наконец, удовлетворился.

От точки, когда я сейчас точно не хочу заниматься журналистикой, чем угодно, но только не этим, мне нужно сделать перерыв, я пришел к точке, когда я смотрю, что делают другие, и мне всех хочется исправлять. Мне хочется забрать и говорить: «Да что ж ты делаешь! Не так, не так! Давай я слеплю! Вот это! Да что ты… отойди!» Это как в фильме «Девушка без комплексов». Вот там главный редактор – девушка без комплексов – это я. То есть, это вот такая женщина с акцентом, которая говорит «Слушайте, у нас есть отличный обложечный материал. Но вот слушайте… и это сиськи?» И я смотрю на все эти материалы, которые выходят, и я такой: «И это? И это хороший материал?» В общем, к счастью нашел этот момент, когда мне хочется брать и редактировать.

— Что Вас привлекает в работе главного редактора?

Мне хочется просто быть человеком, который ответственный за выход каких-то классных материалов. Мне нравится, когда я… когда у меня получается заставлять других людей тоже делать это хорошо. Прямо их успех – мой успех. Я как родитель, который говорит: «Ой, мой-то поступил туда-то».

— Стремились ли Вы стать «ангелом-хранителем» для своих подчиненных?

Я им и являюсь для многих людей. Множество людей до сих пор подходят ко мне на улице и спрашивают, можно ли у меня работать, хотя я сам нигде не работаю. Это как бы нормально. Это… когда ты становишься руководителем, одна из основных твоих задач – это быть тем, кто защищает и опекает своих подчиненных, потому что они меньше защищены социально, они получают меньше зарплату, они больше делают черной работы и так далее. Это ты такой красивый ходишь в… ладно, не важно, в чем ты ходишь. Ну, в чистеньком, по крайней мере. То есть, ты должен быть тем, кто, когда твое руководство, которое хуже знает твоих подчиненных, говорит: «Уволь его!»… ты должен быть тем, кто говорит: «Нет, дайте ему шанс, он… из него выйдет толк». Я делал это миллион раз.

— Когда Вы поняли, что Вы профессионал своего дела?

Ооо, я очень рано понял это (смеется). Потому что я ужасный зазнайка. То есть, вот в этих вот сериалах про школьников я вот тот вот заносчивый упырь, который на всех смотрит и: «Ха, тупицы». Осознание, что я состоялся, для меня пришло, когда я понял, что я могу быть полезным. Что я могу не только удовлетворять свои амбиции и нарциссизм. Я начинал с социальной журналистики. То есть, я занимался тем, что не знаю… расселял бараки какие-то. То есть, там, занимался неблагополучным жильем. Я занимался тем, что я ездил по каким-то казармам солдат, смотрел, какие у них санитарные условия. Потом ходил в разные инстанции, добивался того, чтобы им условия эти улучшали. Какие-то больницы, с пенсионерами какими-то работал. То есть, я занимался тем, что старался найти, где наше государство, скажем так, и муниципалитет накосячили, где они могли бы лучше заботиться о своих гражданах; и пробивать на это свет с тем, чтобы жизнь этих людей улучшилась.

— Какие критерии необходимы для хорошего интервью?

Нужно видеть человека интервьюируемого, видеть в нем хорошие стороны. В любом случае немножко любить своего подопечного всегда. Ну любить его, знаете, как у Сэлинджера. То есть, нужно немножко любить всех людей.  Это тяжело, но иначе нельзя. То есть, ты должен полюбить человека, даже если кажется неприятен. Если совсем не получается, лучше отказаться от интервью. Нужно уметь слышать человека, с которым ты делаешь интервью. Слышать, что он отвечает, и в зависимости от этого строить свой следующий вопрос. делать подготовительную работу, разумеется. Большую подготовительную работу. Читать все, что человек сказал до этого, и так далее.

— Чем Вы гордитесь в своих интервью?

Чем я горжусь в своих интервью, что люди часто говорили мне в результате, что я показал живого человека. Что они не ожидали, что он таков. Допустим, есть у людей какое-то штампованное мнение. Там… Ксеня Собчак – стерва, там, не знаю…Земфира – мудак, тот-то – дурак, этот – весельчак. Твоя задача – выйти за пределы штампа, показать объемного человека. Даже мои друзья зачастую не знают полностью, какой я настоящий, не то, что за час или полчаса интервью. Невозможно. Но ты должен создать видимость. Ты должен из этого человека сделать героя какого-то фильма, героя сериала, который покажется объемным.

— Как сделать интервью интересным?

Я обычно объясняю таким образом, когда делаю лекции по интервью. Вот вы приходите в бар. И вы видите, там, например, сидит некий человек. Не знаю, например, Земфира сидит рядом с тобой в баре. Вот что бы ты спросил у нее? Фактически, тебе нужно, чтобы, прочитав твое интервью, человек почувствовал, что он посидел полчаса, час в баре с этим человеком, задал вопросы, которые ему самому хотелось бы задать.

— Была ли у Вас ситуация, когда Вы брали интервью у человека, который неприятен Вам и подавали его с плохой стороны?

Очень давно я делал материал – интервью с группой «Тату», когда они еще были звездами. Они немножко были такие зазнавшиеся. И вот они приехали из Америки, представляют свой новый альбом.

И, когда я пришел на интервью, я сидел, и пара журналистов, которые выходили до меня… и они выходили просто вот с лицами ужаса. Они говорили: «Ну невозможные бабы, просто чудовищные. Отвечают ужасно, нехотя. Вообще ничего не говорят. Валяются и дерзят».  Я прихожу и  понимаю, что действительно девки невыносимые. В какой-то момент я просто перешел в почти ответное хамство. То есть, здесь был такой случай — когда ты понимаешь, что по-хорошему не получается… И я уже включал конкретного дурака, говорил там типа: «А в этом клипе зачем вы столик собой разбили? Там, патрончики где взяли?» Но в результате, мы как-то… они как-то даже расшевелились несколько, потому что видимо их… их заинтересовало то, что приходит кто-то не со списком вопросов, а кто-то, кто просто… ну, негодяй (смеется).  Они были такие: «Так, интересно, это что за субъект? Почему вообще его пустили к нам?».

И в результате у меня было пять полос полной расшифровки. Это называлось «Мы хотим спать». Как бы, где они… прямо было описано подробно, как они отвечают, что они отвечают, как они в это время там сваливаются с дивана, как они зевают, как они там, не знаю, возмущаются.

— Как отреагировал главный редактор?

Когда я принес это интервью главному редактору, я сказал: «Костя, у нас есть уже подписанная договоренность с лейблом, что мы имеем возможность ставить их на обложку, имеем возможность ставить их интервью, не утверждая. Но смотри, мы готовы идти на то, что после этого интервью у нас никогда не будет больше интервью с группой «Тату»? Он сказал: «Мы готовы на это».

— Какой безотказно работающий совет Вы можете дать начинающим журналистам?

Я скажу то же самое, что говорил предыдущим ребятам здесь, что я говорю своим ребятам на Village`е… что не надо ссать. То есть, если ты думаешь, чтобы сделать что-то… какой-то репортаж, какую-то сложную тему или еще что-то, и то, что тебя от этого может останавливать – это страх, что у тебя не получится, что ты огребешь последствий, что тебя заругает начальство… Но ты если чувствуешь, что получится, то не надо ссать, нужно делать.

Анастасия Карякина

Ученица 10 класса. Закончила музыкальную школу. Играет на гитаре и фортепиано.

Пришла в Школу журналистики имени Владимира Мезенцева в 2015г.

Анастасия Колесниченко

Ученица 8 класса. Учится в музыкальной школе. Играет на гитаре.

На курсах журналистики в Домжуре занимается с сентября 2015г.