Школьные годы чудесные

Я помню все свои пять школ.

Первая, совсем обычная, но до боли родная и любимая, наверное, потому что первая.

Вторая (oh, my god!), американская «паблик скул», с классом, в котором учатся дети бывшего СССР, где русская учительница Мисс Горшкова объясняет, что такое дроби на примере разрезанных кусочков пиццы. Помню, что в американской школе уютно и хорошо кормят, много спортивных кружков и куча прыщавых, избалованных американских детей. По сравнению с серой, дефицитной Москвой-'93 – почти рай на земле.

Третья школа — танцевальная. На математике болтаешь, на русском обедаешь, на истории, уж простите, просто в носу ковыряешь. Это ничего. Главное, приди потом в танцевальный зал — и «отучись». Не выдержала моя мама. И я снова перешла в новую школу.

А вот о следующих двух своих «alma mater» я хочу рассказать поподробнее.

Моя четвертая школа – самая обычная, районная. В ней уже 5 лет течет крыша, столько же времени прошло с тех пор как какой-нибудь Вася Дыркин разбил окно в спортивном зале… Но ничего не меняется, крыша течет, а дети бегают на физкультуре в теплых свитерах, дабы не простудиться. Кстати, физкультуру ведет учитель ИЗО. Он же обучает ОБЖ. И он же теперь директор школы по безопасночти. Знаете почему? Единственный мужик во всей школе.

Директор? Милейшая женщина неопределенного возраста, что-то в районе 40-60. Людмила Павловна. Не так чтобы гроза школы, но дети ее побаиваются. Много курит. Ее личная курилка находится аккурат по соседству с раздевалкой для малышни. Так в раздевалке воздух как в тесном спорт-баре во время финала чемпионата мира по футболу.

Дети? Все разные. Есть милые, есть вредные, есть подлые, есть доброжелательные. Все разношерстны. Бедные с завистью смотрят на обеспеченных, благополучные шпыняют неблагополучных.

У меня как-то украли зимние ботинки из раздевалки. Расстроилась, конечно, почти новые были. Через месяц подбегает взволнованный одноклассник и сообщает «радостную» новость. Мои ботинки замечены на младшей сестре главаря школьной мафии. Разбирались долго и почти мирно. Справедливость восторжествовала.

Последняяя моя школа сейчас считается одной из самых «крутых» в Москве. Она явно не самая лучшая по уровню образования. Просто она самая блатная.

Ее закончила Надя Михалкова, в ней учатся дети крупных нефтяных предпринимателей. Она вся из мрамора и кожи, камер наблюдения (особенно после Беслана, понатыкали даже в туалетах). Столовки нет. Есть собственная кухня, с аппетитными домашними супчиками и прочими пирожками-ватрушками.

Самое потрясающее – эта школа общеобразовательня и БЕСПЛАТНАЯ. У нее точно такой же юридический и правовой статус, как и у предыдущей неблагополучной школы. Но тут все не так просто. Учится в крутой школе (помимо ежемесячных вполне стандартных обдираловок на родительских собраниях) действительно можно бесплатно.

Вот поступить туда стоит, в зависимости от возраста ребенка от 5 до 10 тысяч долларов. Если ваше чадо плохо учится, его натаскивают его же преподаватели на дополнительных платных занятиях, за 10-20 долларов в час. Если и это не помогает, то любые критические ситуации, связанные с отчислением, решаются за 2-5 тысяч доллров. Причем непосредственно через директора. И все вокруг это знают, все это обсуждают, но… ни слова против.

Нетрудно догадаться, какие там дети. Наглые, беспринципные юные особы. Сейчас в первый класс почему-то набрали очень много маленьких лиц кавказской национальности, которые уже с детства, что называется, «гнут пальцы». Что из них вырастает? Вырастают люди с хронической «болезнью века», которую когда-то воспевал французский писатель Альфред Мюссе. Дети, пресытившиеся достатком своих родителей, испробовавшие уже все в свои 18, ничего не умеющие и ничего не хотящие. Бесцельные существа.

Нет, бывают, конечно, и исключения. Вот моя бывшая одноклассница. Папа – большой начальник в ТНК. Дочь доброжелательна, благородна и скромна, хорошо, но неброско одета. И никаких водителей и телохранителей. Ездит на метро, как все простые смертные. Хорошо учится, и видно, что очень старается.

Вот два мира. Два противоположных мира. И что бы кто ни говорил, их невозможно уровнять единой школьной формой. 

Мария ПАНКРАТОВА, 
студентка 4 курса телевизионного отделения журфака МГУ.