К чему приводят знакомства в электричках? Могут колыбельную спеть … на испанском. Слово – за… Кристиной Сыцко. 

Так уж вышло, что все мои знакомства происходят в электричках. На этот раз я встретила Соню. Вообще, она из Молдавии и её имя начинается на «А» и очень трудно произносимо, поэтому она как-то сократила его до Сони. По-настоящему её уже никто не называл два года, с того времени, как она уехала в Москву. Тут у неё «оболтус»-ученик в Химках, а там трое детей, которые её ждут. А она учит школьников испанскому за какие-то копейки. Вам интересно про Соню? 

— Девочка, а где это мы? – немного растерянно улыбаясь, с акцентом спрашивает меня уже немолодая женщина. 
— Останкино, — со вздохом говорю я. 
На платформе нас двое. И тишина – мёртвая. Только что сзади пронеслась электричка, взлетели голуби, и опять тихо. 
— Так сказали же – Петровская… – совсем потерянно говорит она. 
— Сказали… 
Женщина теребит в руках сумку и оглядывается по сторонам. На ветру её старенькое пальто развевается, и она запахивается сильнее, то ли от холода, то ли, чтоб я не увидела её грязный, выцветший свитер и не отошла. 
— А что теперь делать? Мне в Химки надо. А следующая электричка, кажется, только через час. 
— Ну, пойдёмте маршрутку искать… 
Я вывожу её в город, а она представляется и начинает говорить. Тут я и узнаю, что у неё на родине была соседка, которая замечательно знала испанский. А маленькая Соня любила её, как мать, и бегала к ней домой. Часто-часто. Так часто, что та научила её говорить на языке свободно. Просто так, без всяких денег. А потом у Сони умер папа. 
Папа там был – главой семьи, и если родители не успевали выдать дочь замуж, то значит… В общем, плохо, значит. Он не успел. А она всё равно вышла, даже без приданного, родила троих детей. Денег же, как не было, так и нет. Соня работала воспитательницей в детском саду, чтоб хотя бы бесплатно в сад ребёнка водить. И сама там ела с детьми. Кашу. 
Там её знание испанского, сами понимаете, никому не нужно — нужно, чтобы муж зарабатывал. А он пьет. Такая, почти типично русская ситуация. И она уехала. Оставила детей родственникам. К тому же старшая дочь уже взрослая, работать уже может… Да она и сама бы поработала, а вот зарабатывать не получается. Соня поехала добывать деньги в Москву. А все так делают, и она решила. 
Здесь испанский пригодился. Есть дети, которые хотят в институт сдавать не английский, а другой язык. С конкурсом тогда проще. Вот и нашёлся такой, как Соня его всё время ласково называла, «оболтус». Ничего не учит, а родители его жалуются и платят меньше. Нет, есть и другие желающие, но про них она упомянула мельком. Видимо у «оболтуса» папа платит лучше. 
Большую часть денег она отправляет домой, детям. На остальное живёт. И так уж вышло, что объявили Петровско-Разумовская, а оказалось — Останкино. А она не знает как отсюда доехать, а у неё занятие скоро, а ей опаздывать нельзя, а ей тогда не заплатить могут. 
Соня не может возразить: кажется, у нас, в России, настолько забиты все те, кто говорит с акцентом, что они ничего не могут сказать в ответ. Будто у них от этого ответа жизнь зависит. Причем не только своя. 
А ещё оказалось, что она гораздо моложе, чем казалось. Ей всего тридцать пять. Живёт она в подмосковной комуналке, вместе с рабочими-строителями и никогда не бывающим трезвым их бригадиром. Испанский знает. Я сначала не верила, попросила её сказать что-нибудь. Соня спела мне один куплет песни. Оказалось, колыбельной. 
Потом она села в маршрутку до ближайшего метро, чтобы оттуда как-то добраться. А я всё думала о том, что её младший сын, которому сейчас всего четыре, он, наверное, её только по этой колыбельной помнит. Ждёт, когда мама вернётся домой, привезёт ему игрушек. Вот только ещё чуть-чуть поработает… и обязательно вернётся.