«Дайте выкрикнуть слова

Что давно лежат в копилке…»

Булат Окуджава

     Конечно, я волновалась перед интервью, которое я должна была взять у человека, многие годы проработавшего в СМИ, и являющегося моим первым преподавателем в РУДН по основной специальности «журналистика» которую я, как студентка второго курса, пытаюсь освоить.

     Но моё напряжение сразу же исчезло, едва разговор начался. И я как-то плавно вошла в роль любопытного и внимательного слушателя.

    Как выяснилось, мой собеседник, член Союзов журналистов Москвы и России Евгений Владимирович Типикин, волновался не меньше. Это было первое интервью в его жизни, которое он давал. До сего момента он всегда находился «по ту сторону баррикад».

— Расскажите пожалуйста, как Вы пришли в сферу журналистики? Что было определяющим в выборе этой профессии? 

— Не хочется говорить о высоких материях, в моем случае начало было весьма прозаично. Я учился в школе, и в какой-то момент проводился конкурс сочинений учеников. Я всегда любил русский язык и литературу: учитель был потрясающий. Я даже не подозревал, что мое сочинение, оказавшись в числе лучших, будет отобрано районной газетой для публикации. Но самое интересное в том, что мне даже заплатили гонорар, да ещё и для школьника немаленький. . И поскольку я жил в селе Калужской области, то нас всегда ориентировали на то, что мальчики должны стать трактористами и машинистами, а девочки — доярками. После этого случая меня как-то внезапно кольнуло: «Оказывается, можно же зарабатывать не только мастером машинного доения!» Вот с этого у меня всё и началось.

Прошло какое-то время, я уже активно печатался в районке. Вдруг увидел: областная молодёжная газета объявила, что она создаёт школу молодого журналиста. Я решил отправить им письмо со словами: «Может я Вам чего-нибудь напишу?». А мне ответили: «Что значит, чего–нибудь? Предложите, а мы посмотрим».  Я предложил — началось сотрудничество.

В результате, к моменту окончания школы я уже не видел себя особо нигде, кроме журналистики, понимал, что это «моё». И романтика тоже появилась, так скажем. Мне всегда было интересно: откуда журналисты знают все то, о чём они пишут и рассказывают по радио. Регионального ТВ в областях тогда не было. Конечно, во многом на мой выбор оказало влияние моего учителя русского языка и литературы. В университет я поступал уже являясь внештатным корреспондентом районной и областной газет.

— На самой первой лекции Вы говорили нам, что журналистом может быть только тот человек, который не может без этого жить.  Каким должен быть журналист? 

— Журналист не может не писать. Если ты идёшь, видишь явление и хочешь его изложить на бумаге, ты загораешься этой идеей — это одно. А если ты относишься к этому хладнокровно — это совсем другое: тогда всё равно ничего не получится. Это как врач: он делает тяжелейшие операции, но понимает, что это спасает людей, и это его вдохновляет. Я не могу так сразу дать каких-то строгих определений: не знаю их. 

— Не могли бы Вы, обладая опытом работы в СМИ и будучи преподавателем,  сформулировать основные, необходимые качества, которыми должен обладать человек, выбравший профессию журналиста. 

— Я смотрю на общий багаж знаний и умение человека письменно рассказать о том, что он видит и что его волнует. И когда человек пишет, я уже стараюсь понять: либо он с полуслова понимает то, что я прошу его сделать на занятиях, либо преподаватель, то есть я, начинает долго и упорно объяснять. Второй вариант хуже, а в первом случае, когда человек на моих глазах делает то, что я прошу, я думаю: «О, «схватывает»!»

— В чём суть работы журналиста, ведь это достаточно творческая профессия. К чему должен быть готов человек, выбравший эту профессию?

— Я всегда был против определения журналистики как исключительно творческой профессии. Да и любой другой «творческой». Это двоякая профессия. С одной стороны, творческая, а с другой стороны — ваше вдохновение никого не интересует: есть сроки сдачи материала, и это является определяющим. И что там у вас произошло, никого не интересует. Это так же, как и сроки сдачи спектакля.

Сегодня журналист должен быть, наверное, готовым вообще ко всему: собраться в командировку, условно говоря, за 15 минут, сдать материал в очень сжатый срок, и так далее. Но это было и раньше: в газете «Неделя» в свое время главным редактором был В.А. Сырокомский. Мне посчастливилось с ним работать. Он меня и брал на работу. Виталий Александрович мог чуть ли не посреди ночи позвонить и сказать, что ты завтра куда-то выезжаешь. Я, конечно, утрирую, но не по сути. Нужно быть готовым к этому. Также нужно быть готовым постоянно читать, следить за работами коллег, делать для себя какие-то выводы. Как у классика «не позволяй душе лениться».

— Достаточно ли теоретических знаний для работы в системе СМИ в современных программах обучения? Насколько полученные знания соответствуют практике? 

— Я за все учебные учреждения не могу сказать. Я против разделения журналистики на теорию и практику. Базовые знания могут даже быть не связаны с журналистикой: литература, история, языки, искусство, но не они одни определяют практические навыки. Лично я стараюсь сделать всё, что могу для того, чтобы приблизить ребят к практике, при том, что общий багаж знаний у них должен быть достаточно большим. То есть, если студент не читает всем известные, но основополагающие произведения А.П.Чехова, Л.Н.Толстого, М.Ю.Лермонтова …, — то в журналистику идти ему не надо.

— Как повлияли на систему подготовки профессиональных кадров в журналистике существенные изменения последних лет в системе высшего образования? Я имею в виду нововведения, связанные с дистанционным обучением и лекциями в сети.

— За всю журналистику сказать трудно, но в каждом изобретении есть свои плюсы и минусы. Интернет – чудесная вещь, пользуюсь им начиная от заказа лекарств до прочтения книг. Конечно же, положить в чемодан, собираясь в отпуск, одну электронную книгу, в которую скачано уже 700 книг, или хотя бы три томика Толстого — есть разница. Допустим, открытие ядерной энергии. Прекрасно: мы открыли новый источник энергии. Но первое его использование — Хиросима и Нагасаки, а только потом уже атомный ледокол. Поэтому Интернет — это прекрасно, но нужно понимать, что везде есть плюсы и минусы. Мы пользуемся Интернетом и совершенно не развиваем свою память. Я всегда говорю студентам, что в любой момент можно оказаться в ситуации, в которой у вас нет Интернета: банально сел телефон. Если вы чего-то не вспомните, то у вас может сорваться интервью, важная встреча. Это навскидку: в этом открытии есть и положительные, и отрицательные черты. Но прогресс не остановить: раз это широко развивается, то глупо это отрицать. 

Что касается высшего образования: замечу, что, когда была вынужденная ситуация с ковидом, мне было тяжело принять дистант. Когда нет живого контакта, студенты за аватарками все скрылись: то ли спите, то ли ушли, то ли на запись поставили… А самая большая роскошь —роскошь человеческого общения. Хотя в экстремальных ситуациях куда деваться!

— На Ваш взгляд, стоит ли жертвовать этическими нормами с целью получения необходимой, порой недоступной информации?  Ведь согласно общеизвестной поговорке: «закрыли дверь — лезь в форточку».

— Нет, категорически нет. В одной из газет возмущенный врач как-то откровенно рассказал, что ему пришло письмо от какого-то корреспондента примерно такого содержания (воспроизвожу по памяти): «Уважаемый такой-то! Мне известно, что у вас в отделении в тяжелом состоянии лежит знаменитый режиссёр…»   Дальше газета не стала ничего менять: «Когда он умрёт за большие деньги, сообщите мне об этом первой. Я дам в газету эксклюзивный материал, а полученную мною премию поделим вместе». А стоит ли кому-то ещё жертвовать этическими нормами? Раневская однажды сказала, если не ошибаюсь: «Деньги съедены, а позор остался». Разборчивость свою она поясняла фразой: «Сняться в плохом фильме — всё равно что плюнуть в вечность».

— Как Вы думаете, изменилось ли отношение общества к профессии журналиста за время Вашей работы? Ведь в советский период всё же немалую роль в Вашем выборе профессии наверняка играл романтизм журналистики.

— Конечно отношение меняется, оно не может быть стабильным. Кто-то убежден, что журналистика стала абсолютно продажной. Следует отметить, что в настоящее время люди газеты меньше читают, чем прежде. В период с 80-90-х годов на нас хлынул огромный вал информации, до этого неизвестной обществу. Журналистика, также, как и многие другие сферы деятельности постсоветского общества претерпела серьезную трансформацию, резко проявились ранее несвойственные для нее негативные явления. Во многом на это повлияла и коммерческая составляющая. 

Сегодня мы уже многое знаем, и, конечно же, журналистам в условиях конкуренции на рынке СМИ, всё сложнее делать просто интересную газету или телепередачу. А про кого сейчас снимают фильмы? И про кого слагают песни?

— Могу предположить, что про военных. 

— Да, но тоже далеко не всегда. Песни тоже могут быть разные. Почему? Потому что, допустим, потрясающая песня в исполнении Юрия Богатикова: «Когда усталая подлодка из глубины идет домой…» Сейчас телевизор включаешь, и понеслось. «Самба белого мотылька» — здесь еще есть хоть какой-то образ. Правда, песня уже не сегодняшняя. А там уж, ну, простите, про что песни подавляющего большинства наших современных исполнителей? Между прочим, это хиты, на которое ориентируется молодежь. Не хочу выглядеть брюзгой. Есть и сегодня оригинальные произведения. Если они оригинальные, даже хулиганские, я с интересом их слушаю. Увы, как-то мало таких интересных.

Да, романтики было много в советское время. И геолог романтичен, хотя часто их романтика связана была только с одним: люди уезжали, как говорилось, «на севера», полезные ископаемые разведывать, а это — северные надбавки, так и зарабатывали. Может быть, на этом и заканчивалась вся романтика? Просто было другое воспитание, и журналистика тоже была другая. Да, она всегда вызывала интерес, хоть и претерпела изменения. Некоторые теоретики утверждают, что «диктат партии сменился диктатом денежного мешка».

Мне, за мою журналистскую деятельность (я начинал писать еще в советское время), неловко, может быть, за десяток своих публикаций. И не стыдно, а именно неловко, потому что был вынужден это писать. Но душой я старался никогда не кривить. Может быть, я во все это верил, да, может быть и так… Возьмите того же Окуджаву: «какое новое сражение ни покачнуло б шар земной, я все равно паду на той, на той единственной на гражданской…» Он тоже был членом партии. Мне очень нравится фраза, которую мне привел в интервью Юрий Федорович Карякин. Он на Достоевского сослался: «Вы говорите, что нравственно лишь поступать по убеждению…Я вам прямо не поверю и скажу напротив, что безнравственно поступать по своим убеждениям…Недостаточно определять нравственность верностью своим убеждениям. Надо еще беспрерывно возбуждать в себе вопрос: верны ли мои убеждения?» Потому главный вопрос, который вы должны всегда возбуждать в себе: «Верны ли мои убеждения?»

— Как Вы думаете, на каких известных журналистов следует ориентироваться в работе начинающему журналисту? Что бы Вы могли ему посоветовать, как человек, всю свою жизнь посвятивший этой профессии?

 — Журналистов очень много для ориентира, очень много. Кстати, то же говоря о «профессии». Насколько я знаю, обозреватель «Комсомольской правды» Василий Михайлович Песков никогда не заканчивал ничего, кроме средней школы. Но всегда читал и занимался самообразованием. И сегодня тоже очень много интересных журналистов.

Нужно для себя решить: можешь ты без этого существовать или нет. Если не можешь, то пиши, можешь писать «в стол», когда-нибудь пригодится, но ты «загораешься» и без этого не живешь.  А если можешь не писать, не пиши. Есть замечательная песня Окуджавы «Я пишу исторический роман». Там есть такие строчки: «Дайте выкрикнуть слова, что давно лежат в копилке… Каждый пишет, что он слышит, каждый слышит, как он дышит»…

Каждый пришедший в профессию должен определить для себя, что он хочет сказать людям, и есть ли у него то, что нужно сказать так, чтобы было интересно читателям, слушателям, зрителям. В общем, кому–то еще во множественном числе, кроме автора.

Корректор: Алина Каракулян