Слушатели Московской школы журналистики им. Владимира Мезенцева встретились с известной телеведущей Татьяной Арно. Налегке, прямо из бассейна, Татьяна примчалась к ученикам, чтобы поделиться своим опытом, рассказать о профессии и ответить на все вопросы, нас интересующие.

Начала она очень скромно: «Меня зовут Таня. Очень приятно». И, как ни странно, первый вопрос последовал от нее: «Кто посмотрел речь Леонида Парфенова на премии Влада Листьева?» Оказалось, что не все.

— Я провожу сейчас опрос, подхожу ко всем на улице, в магазинах и спрашиваю, видел ли кто-то речь Леонида? Большинство ответов — отрицательные. Хотя я считаю, что это настоящий манифест! Он высказал всю правду о российской журналистике последнего десятилетия. Но сейчас очень сложная ситуация с Леонидом Геннадьевичем: совсем не факт, что он вернется на телевидение. Но мы все искренне надеемся, что все будет хорошо. Если же он не вернется, то тогда нужно… из страны уезжать.

Стоит ли вообще идти в профессию после того, что произошло на премии Влада Листьева? На самом деле, в журналистику идти нужно! Если вы это выбрали, если вам это интересно и если вы готовы вгрызаться и иногда даже поступаться какими-то этическими принципам, добывая информацию, то тогда это – ваше!

— Татьяна, вы раньше работали только в развлекательных программах, а сейчас, помимо развлекательных программ на «Первом канале», ведете новости на «Дожде»*. Почему такой скачок?

— Я, если честно, всегда хотела работать в новостях. А когда пришла в развлекательное телевидение – это уже стало приговором. Но сейчас все уже делают свое телевидение и свою журналистику. Наталья Синдеева открыла телеканал «Дождь», куда все приходят для того, чтобы делать то, что они всегда хотели. И я туда пришла — вести музыкальные программы. Но когда я увидела, как там построен новостной эфир, я сразу сказала: «Так, Наташа, я не хочу вести развлекательные программы, я хочу в новости».

Я сравнительно недавно работаю там. Сейчас, к сожалению, телевизор уже никто не смотрит, и как сказал Леонид Парфенов в своей речи: «Телик не для нас». Сейчас, телевизионная аудитория – это женщины за 55 лет. Только на них каналы и работают. А мужчины смотрят телевизор только в двух случаях: когда идет сериал «Глухарь» или когда футбол.

— Вы всегда работали в паре: сначала с Валдисом Пельшем, потом с Леонидом Парфеновым**. Хотели бы вы вести сольный проект?

— Нет, наверное. Мне нравится работать в паре, чтобы был какой-то собеседник. Я и с вами не могу справиться: не могу долго одна говорить! Я не Владимир Соловьев.

— Чему вы научились, работая с Леонидом Парфеновым?

— Леонид Геннадьевич научил меня самому главному – работе со зрителем. Ведь в чем главный его феномен? Он представляет собой как бы проводник между зрителем и информацией. Он вообще не думает о том, как он выглядит. И поэтому у Лени немного комичная дискоординация в движениях. Ему настолько хочется, чтобы зрителю было интересно! И ему самому становится так же интересно. Он во все вгрызается, у нас мало кто так может. Всем очень важно, как они выглядят на экране: как сели, какой мэйк-ап. И всё же, смотря в камеру, человек в подсознании думает о своем внешнем виде. Этого делать категорически нельзя. Пусть ты будешь кривым, но ты должен хорошо понимать, что ты лишь «прослойка», «проводник» той новости, которую ты должен сообщить и донести до человека, сидящего у телевизора.

— Чувствуете ли вы недостаток журналистского образования?

— Да, это очень сказывается! Когда я в 18 лет пришла работать в «Афишу» — это была катастрофа. У меня до сих пор сохранились такие эфиры, где я сижу с абсолютно стеклянными глазами, не шевелюсь вообще и говорю: «Клубная жизнь Москвы бьет ключом». Но, на самом деле, я бы не сказала, что некоторые мои коллеги, которые учились на журфаке, имеют невероятные преимущества.

— Можно ли совмещать работу на радио и на телевидении?

— Для телевизионщика изумительная практика — работать на радио. Я сама, начав работать на радиостанции «Серебряный дождь», достаточно быстро стало вникать, интонировать, и поняла, что когда каждое твое слово ловится, и у тебя нет права на ошибку, потому что всегда у тебя прямой эфир, — это очень стимулирует, очень хороший опыт. Я считаю, что работу на радио и телевидение можно совмещать, это нормально.

— Родители были не против вашего выбора?

— Родители мои никогда ни на чем не настаивали, хотя все-таки именно они настоятельно попросили меня пойти в институт иностранных языков. Изначально я хотела пойти на сценарный факультет во ВГИК, а мне сказали: «Нет, получи нормальную профессию, а потом иди, куда хочешь». Но это было ужасно! У меня была страшная истерика на первом курсе, как сейчас помню. Я думала, что настанет классная студенческая жизнь: у нас будут дискуссии, мы не будем спать ночами – как это обычно бывает у людей, которые учились в годах 60-х: «Ах, в наше-то время!..» А у меня было ужасно. Нас было 10 девочек — все вялые, все зубрилки, и мы занимались только языком, и весь первый семестр мы разучивали сказку «Три поросенка» на немецком языке. Я рыдала, кричала родителям, что я уйду оттуда. К счастью, мои мудрые родители сказали: «Давай доучишься этот год, а потом переведешься». И я очень благодарна родителям, что они все-таки убедили меня в том, чтобы я осталась.

— Хотели ли бы работать на иностранном телевидении?

— У меня был такой опыт, на Deutsche Welle . Я делала репортаж про Москву на немецком языке. Но канал этот вскоре убрали, из-за кризиса. Моя близкая подруга — Софико Шеварднадзе – работает на Russia Today : рассказывает на весь мир, на английском языке, что происходит в России. Она говорит: «Ты знаешь, вот живу я в России, в Москве, но понимаю, что должна придерживаться корпоративной этики – я рассказываю про Россию на Западе и не имею права лишний раз обговорить какую-то неприятную вещь, потому что мы все-таки представляем нашу страну».

Поэтому попрактиковаться – всегда готова. Но самое интересное в зарубежном телевидении — это то, что у них все по порядку: каждый отвечает только за свою работу, умеет рассчитать время, чего не скажешь про наших журналистов. У нас творится хаос.

— Считаете ли вы себя настоящей журналисткой?

— Я к этому стремлюсь. Но журналистом я себя считаю вот в такие моменты: я увидела, например, вывеску: «Православное такси». Мне стало очень интересно — что это вообще такое? А повезут ли они мусульман? Тогда в прямом эфире радио «Серебряный дождь» я попросила своего соведущего – Алекса Дубаса – позвонить туда и, разговаривая с ними с сильным кавказским акцентом, вызвать такси до мечети. И нам в студии даже было слышно, как девушка, ответившая на звонок, шептала своему коллеге: «Там человек с акцентом хочет такси заказать», — на что ей ответили: « Чтоооо?!» Начался мат-перемат, и все это слышно в эфире. Чего мы добились? Мы получили официальное извинение (бегали они к нам долго), и я считаю, что сделала все правильно – вывела негодяев на чистую воду! Вот в таких ситуациях я чувствую себя настоящим журналистом.

— А вы сами смотрите телевизор?

— Смотрю. Некоторые передачи включаю для того, чтобы убедиться, что они ужасны. Или смотрю, например, «Нереальную политику», так как тоже задаю вопросы и связана с этой сферой. Некоторые развлекательные передачи могу посмотреть, чтобы просто отвлечься и отключиться. Я любуюсь на то, как люди работают.

— Тяжело ли вам было проходить ваш первый кастинг?

— Конечно, тяжело. Но я понимала, что мне нужно выделиться, нужно запомниться – это главное. Сейчас у членов жюри поток людей, но нужно зацепиться. Я где-то нахамила, и, вы знаете, это сработало. Они потом мне сказали, что в их списке рядом с моей фамилией после небольшого скандала с моей стороны поставили восклицательный знак!

— Есть ли конкретные творческие планы на будущее?

— Что касается деятельности на «Первом», я надеюсь, что нас не закроют с Леней, а если это случится, то я даже не знаю, как я смогу работать после этого на «Первом» канале. Видимо, я должна буду принять очень важное решение для себя. И если Парфенова второй раз в жизни отстранят от эфира, то будет очень тяжело.

Все зависит от того, что будет происходить у нас в стране, ведь выборы не за горами. Но единственное, что я могу сейчас сказать, – мне намного интереснее говорить о том, что у меня за окном, нежели делать развлекательные шоу. Это точно.

* Телеканал «Дождь» признан иноагентом минюстом РФ

** Леонид Геннадьевич Парфёнов признан иноагентом минюстом РФ