В воскресенье, 31 марта, в Домжуре состоялся День открытых дверей Факультета международной журналистики МГИМО. Декан Факультета Ярослав Львович Скворцов рассказал, как стать студентом одного из ведущих вузов страны, провёл лекцию на тему: «Журналисты-международники. Откуда вы такие берётесь?» и ответил на все актуальные вопросы.

— В интервью Марине Бахаревой Вы говорили: «Честная журналистика обязательно нужна, неважно, любят тебя или нет». Согласно ли российское государство с Вашим тезисом? 

— Я считаю, что человек должен быть честным. Приведу пример. В рамках «Медиавесны» к студентам пришёл настоятель университетского храма, протоиерей Игорь Фомин. Ему задали вопрос о соблюдении или несоблюдении поста. Он очень хорошо сказал: «Поститься нужно в одиночестве. Бывает, человек приходит, говорит: “Так, всё, я пощусь, мясо от меня отодвинули, капусту поближе”, а вечером приходит домой, открывает холодильник и, пока никто не видит, ест колбасу. Как раз тогда, когда тебя никто не видит, нужно поститься». 

В семье, в обществе, в государстве есть некий свод правил, которому ты либо следуешь, либо не следуешь. Мы свободные люди, живём в свободной стране, но есть степень ответственности за слова и поступки. 

Я искренне считаю, что человек должен быть честным. Как говорил Владимир Егорович Яковлев: «У журналиста есть одно право – это снять свою фамилию под заметкой либо встать и уйти». Честным надо быть, во всяком случае перед собой. Как хорошо сказал один мой знакомый: «Чтобы честно смотреть в зеркало, не пряча глаз». 

— Как повлияет запрет рекламы у иноагентов на формирование разносторонней позиции населения?

— «Ищущий да обрящет». Как же приятно сказать: «Вот, последнее окошко, и всё, досками заколотили», хотя есть же ещё. В 1999 году я работал в Москве корреспондентом небольшого баварского агентства, которое выпускало журнал. Более вольготного времени, чем пребывание с зелёной карточкой МИДа иностранного корреспондента, у меня не было. Во-первых, в Совет Федерации и Думу просто так впускают. Во-вторых, приходишь куда-нибудь, тебе говорят: «Извините, пожалуйста, к нам сейчас должен приехать немецкий журналист, мы готовимся». Я говорю: «Знаете, это я, вот моя ксива, я немецкий журналист». В России принято так считать: «Иностранцы! Ой! Надо как-то и принять получше, и чай покрепче с сахарком, а как же, обязательно». 

Бизнес-войны на моей памяти бывали очень разные, например, Гусинский против Смоленского: рекламу не дают, палки в колёса вставляют, Роспечать не распространяет по Москве. Но, как говорится, каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. 

Когда Владимир Егорович Яковлев говорил: «Мы свободные люди, живём в свободной стране», как правило, это означало «Ты уволен». А может, это к лучшему? Моя коллега уволилась из «Коммерсанта», потому что «Примус» (фотослужба ИД «Ъ» – прим. ред.) поставил весёлую фотографию. Она сказала: «Как мы будем с этим человеком дальше работать, когда он такое сделал?» Ей ответили: «Мы тебе не объясняем, как тексты писать, а ты нас не учи фотографировать». У этой сотрудницы вышло несколько десятков материалов, но почему-то, когда мы встречаемся, вспоминаем именно его. У «Примуса» были сотни фотографий, но почему-то чаще эту вспоминаем. Это было «ради красного словца не пожалею отца»? Не знаю. Это «Коммерсантъ». Он не просто ироничный, а ёрничащий иногда. Не нравится — иди в другую газету. 

По разным причинам могут отказать в размещении рекламы, не только связанным со статусом иноагента. В США есть такое явление, как public media. У нас, к сожалению, не развит институт общественных СМИ, да, есть ОТР, но кем оно финансируется…

Лишить нас возможности использовать те ресурсы, которые мы хотим, в современных технологических условиях нельзя, если только не будет отключения интернета или электричество не пропадёт раз и навсегда. Поэтому я здесь трагедии не вижу.