Расшифровка ВАЛЕРИЙ ГОЛУБЕВ: ВСЁ НАЧАЛОСЬ СО ЖРАТВЫ! 

В советские годы «Время» — главная информационная телепрограмма страны. Еще бы, ведь ежедневно, в 21.00. ее смотрел сам Леонид Ильич! А вслед за Генеральным секретарем у экранов собиралась вся страна. 

Основные темы – политика, промышленность и сельское хозяйство. На этих трех китах держалась вся информация нашего государства. Зрители узнавали обозревателей и корреспондентов, считавшихся непревзойденными знатоками этих областей.

Валерий Александрович Голубев – один из них. Двадцать лет мы получали от него «вести с полей». Как работалось ему в ту эпоху? Об этом он рассказал ребятам в нашей Школе международной тележурналистики, рекламы и паблик рилейшнз.

(Публикуется по расшифровке аудиозаписи). 

— Я вот когда сюда шел, думал, ну о чем собственно говорить, что вас сегодня интересует? Всю жизнь проработал в Гостелерадио СССР. По моим стопам пошла и дочь. Сейчас она — одна из руководителей «Российского» канала»… Сам последние десять лет – фрилансер (независимый журналист). А начинал на Иновещании. Ему тоже отдано с десяток лет.

Там занимался внешнеэкономической пропагандой. Редакция работала по принципу ТАССа. Наша централизованной редакции готовила материалы для 89 вещательных отделов. Они, в свою очередь, распространяли информацию практически на всех языках и на все страны.

Случилось так, что мне пришлось съездить во Вьетнам, когда там шла война. Поехал туда стажироваться. А там, в очередной раз от какого-то дерьма, плохой воды заболел Коля Солнцев. Ему стало плохо. И у меня затянулась эта командировка на полгода.

Я видел эту войну. Война – это война.

Потом перешел в Главную редакцию информации Центрального телевидения.

Тогда журналисты не были такими всеядными, как нынче. Каждый занимался своей тематикой. Мне достался аграрный сектор. Урожаи, надои, озимые, заготовка мяса…

Конечно, все сельские вести ассоциировались с человеком в кадре, повествующим о жизни колхозов и совхозов.

Меня узнавали на улице.

В командировке я мог неделю без копейки денег прожить в незнакомом городе — никаких проблем не возникало. Телезрители знали. И порой даже сейчас узнают: «Кто нам теперь о сельском хозяйстве расскажет?»

«Время» считалось программой Политбюро ЦК КПСС. И отношение к нам было соответствующее. Мы были не четвертой, а первой властью.

Почему я выбрал село? Никаких конкурентов у меня практически не было. Никто этим заниматься не хотел — народ рвался писать о театре, кино, либо международниками быть и ездить за рубеж. А я катался по стране, снимал все, что хотел. В принципе, не даст соврать мой коллега и ваш руководитель Владимир Мезенцев, репортажи шли любые, достаточно острые.

Вообще деревню было позволено поливать. Если нужно было полить, как следует, то я эту возможность имел.

У меня не было никаких жестких рамок, идеологических ограничений. Навоз есть навоз, а скотина беспартийная – вне политики.

Зато других репортеров цензура душила: если голова не пролазает, или уши отрезай, или сам высовывайся. Вот такая ситуация была.

Сегодня не знаю, зачем вы идете в журналистику. Я пошел в журналистику, потому что мне было интересно, это не был бизнес. Сегодня журналистика – это бизнес.

Тут уже ни убавить, ни прибавить. В то время еще существовал какой-то элемент романтики. Не было звездности такой. Наших комментаторов, которые работали в программе «Время», и, естественно, дикторов, все знали потому, что два-три раза в неделю они появлялись на экране. Хочешь — не хочешь, а «Время» включали практически все.

Знаете, тогда анекдот такой ходил. Человек включает первую программу – там «Время», вторую включает – там тоже «Время», третью – опять «Время»… Ему из телевизора говорят: «Не шали, не надо четвертую включать, там тоже «Время».

А вот на самом деле был случай. На одном из совещаний встает Леонид Ильич и говорит: «Сейчас мы посмотрим телевизор».

В 21.30. все опять возвращаются в зал заседаний, и Брежнев произносит замечательные слова: «Спасибо мне, спасибо программе «Время». Продолжаем совещание».

Вот так вот примерно оно и было.

Работа помогла увидеть всю страну. Образно говоря, на моей заднице отпечатана вся контурная карта СССР. Потому что ездили на УАЗе. А УАЗ – это советский вездеход с двумя такими сидениями, как в бане лавки.

В моей съемочной группе говорили: «Русская национальная забава – чугунная задница, впереди — 700 км. И вперед!». Сами понимаете, российские дороги…

Но это была интересная работа. Во-первых, представлялась возможность не болтаться по редакциям и не мозолить глаза начальству, а начальству — мне.

Я был предоставлен сам себе. Мне повезло – удалось сформировать собственную съемочную группу. За тридцать лет работы на телевидении у меня сменилось всего три оператора и один состав съемочной группы.

Причем, операторы классные были.

Я занимался всю жизнь телевизионной информацией.

Это самая примитивная вещь. Картинка зафиксировала событие, корреспонденту остается только сказать где, что и когда произошло. Назвать героев сюжета, и все!

Сегодня в каждом репортаже торчат чьи-то уши, заложены чьи-то финансовые и политические интересы.

Теперь вам этому и нужно, возможно, учиться. Потому что в этом мире романтики остается все меньше и меньше. Обидно, если кто-то из вас пойдет на такое телевидение.

Может быть, все-таки уровень интеллекта повысится.

Сейчас какой-то средний переходный период в телевидении и в людях, которые там работают. Не забывайте, что помимо инстинктов надо включить мозги, когда работаешь в кадре, когда занимаешься даже самыми примитивными вещами. Я надеюсь, что такая ситуация произойдет.

Если вернуться к моей любимой теме, сельскому хозяйству, то я для Евросоюза снимал два фильма о Португалии. Социалисты победили генерала — делегата, разделили, значит, землю… Что дальше? Им там мозгов хватило оставить так называемые винные виллы. Это примерно треть дохода! А остальное разделили по клочкам. Там вообще жрать нечего было.

Евросоюз, когда они вошли в него, вложил в это дело порядка полутора миллиарда баксов. Собрали всех владельцев кооперативов — хочешь работать, иди и получай профессию, профессиональный сертификат… Ты можешь на компьютере работать, можешь землю копать, а хочешь – получай свои дивиденды, остальным, как говориться, занимаются специалисты, которые могут это делать. Но дивиденды за то, что ты землю отдал, получаешь.

Такие интересные вещи.

Вот вы же видели в России, едешь — на дорогах там картошечкой торгуют, яблочками, иногда мясо выносят… Едем по Португалии, я смотрю, сидят мужики, торгуют… Горка у них фруктов, горка овощей каких-то… Остановился, (я португальского не знаю, переводчик был)… Говорю: «Спроси, что они торгуют-то здесь? Их что, выбросили, землю отобрали?»

Мы начинаем разговаривать, я включаю камеру, естественно… Они отвечают: «Ну, вот понимаешь, какая штука. У нас там приусадебный участок совсем маленький. Землю мы отдали, деньги я получаю, но надо же нам поддать пойти. Все деньги бабы забирают».

Вот так совершенно откровенно.

Там действительно сейчас компьютеризация, техника современнейшая, ПТУ сельские… В них студенты живут, как в МГУ и не снилось…

Там в столовых цены какие-то непонятные совершенно. Прекрасно оборудованные классы, профессора приезжают читать лекции из других стран…

В Италии я тоже смотрел аграрные факультеты в университетах. Востребованы люди эти, они зарабатывают хорошо.

В России национальный проект возрождения сельского хозяйства нужно начинать с того, что вернуть крестьянам землю. А ее сейчас распродают под дачи. Не земель просто, а пашен!

Пашни – земли, которые дают продовольствие. За рубежом, скажем, аграрные земли законодательно нельзя использовать никак по-другому. Более того, если я приобретаю землю, а у меня нет диплома, то вести хозяйство мне просто не позволят.

Я должен нанять менеджера, специалиста, который этими делами будет заниматься.

Потом — воспитание. Слово «колхоз» было как ругательство. А в той же Канаде, скажем, я снимал выставку сельского хозяйства.

Вот три дня я там был. Каждый день — какие-то события. Очень много детей, которым позволяется все — залезть в любую машину, посмотреть, зайти, пощупать корпус.

Каждый день у них там какие-то конкурсы идут, дети кошек своих привезли, свиней, лошадей. Происходит вот такая ситуация. К земле, хозяйству надо приучать с младых ногтей, надо учить и воспитывать.

В Америке освещал визит секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству Никонова. И мне задали вопрос: «Что считается символом Америки?»

Думаете, это статуя Свободы! Нет, символ Америки — это ковбой, который и сделал эту Америку. Все началось со жратвы, и жратвой все кончается. И от этого никуда в жизни не уйти. Вот такая вот ситуация. 

Елена ЛУНИНА 

ОТ РЕДАКЦИИ. Возможно, наш гость в чем-то разочаровал юных слушателей. Они ожидали услышать от опытного телевизионщика раскрытия наших профессиональных секретов, а он им всё больше про землю да загубленные колхозы. Но тут дело в другом. Голубев преподал урок внутренней ответственности не только за свою корреспондентскую работу, но и за Россию, о которой и сегодня болит душа. И этому у него надо учиться. 

«Слово – за нами!»