26 мая, в последний учебный день, Школу журналистики имени Владимира Мезенцева при Центральном Доме журналиста посетила Мария Бондарева — ведущая телеканала «Россия 24». В интервью она рассказала о работе на телевидении.

— Расскажите, с чего начался Ваш путь на телеканале «Россия 24»?

— Я работала в Саратове на ГТРК «Саратов», вела новости. У меня не было профильного образования, так что я одновременно трудилась, училась и практиковалась. Поэтому я мечтала работать исключительно на новостном канале, именно на «России-24», и меня послали в головной офис в Москву на повышение квалификации. Тогда же и познакомилась со всеми нынешними коллегами, а потом появилась возможность участвовать в тракте (пробы на роль ведущего программы – прим.). Вопреки всем слухам о ТВ, на канал я попала абсолютно собственными силами, прошла кастинг, а через полгода позвонили и сказали: «Выходите». Так там и оказалась.

— Что Вы можете сказать о коллективе на телеканале? Дружелюбны ли все?

— Как в любом коллективе всё по-разному — есть и близкие по духу коллеги, есть и те, кто «дружит против тебя или кого-то». Все мы люди. Всё как везде. 

— На Ваш взгляд, что сложнее: вести новости или быть интервьюером?

— Для меня нет сложности ни в чём. Есть любимые направления. Раньше интервью было прямо моё. Это я обожаю, потому что очень люблю общаться с людьми, мне интересно что-то узнавать, готовиться. Когда ты погружаешься в материал, то становится ещё интересней. Потом после интервью тебя цитируют газеты, информационные агентства и так далее. Помогаешь людям больше разобраться в злободневных темах. Это, конечно, очень классно. 

Естественно, в новостях очень интересно работать, потому что мы все любим, когда ты здесь и сейчас причастен к тому, что происходит: многое зависит от того, как подашь и сообщишь новость; интересно это будет или нет; где что-то необходимо правильно донести, чтобы не внушать зрителю неконструктивную панику, а где, наоборот, объяснить важность происходящего. Это большая ответственность, но и страсть к своему делу. То есть интересно всё.

— Расскажите, а как Вы готовитесь к эфиру?

—  Я сначала приезжаю, гримируюсь, потом сажусь и пишу подводки. У нас есть редакторы, которые с этим помогают. В моей бригаде многие знают уже, как я люблю анализировать, какой стиль письма. Есть тот слаженный коллектив, который всегда поможет, если ты не успеваешь сделать сама всё в многочасовом выпуске, уже пишут так, что даже править нечего, потому что меня уже годами люди знают. Но, конечно, если речь идёт о чём-то важном, где есть своё мнение, ввиду глубины погружения в тему, в плане подачи, то всегда пишу только сама. Но, естественно, несколько часов эфира невозможно одновременно в режиме нон-стоп и вести, и абсолютно всё писать. Поэтому бригада очень мне помогает. А если аврал у всех, то в любом случае всегда есть информагентства, телеграм-каналы. Удобно, что всё рядом. Ты каждую секунду в поисковиках, читаешь анализ, анализируешь сама. Тут и там разные источники, и затем что-то из этого составляешь. Потом пишешь-пишешь, и всё, 5 минут до эфира. 

— У Вас есть ритуалы перед эфиром?

— Нет, ритуалов никаких нет. Самое главное — успеть в туалет сходить и воду с собой взять, потому что эфир может быть очень долгим, трансляции, срочные новости. Так, что невозможно в процессе будет отойти (смеётся).

— В случае breaking news (каких-то срочных новостей) как Вы себя ведёте? Каков план действий?

— План действий, если это breaking news, бывает разный — есть срочный срочняк, нужно срочно что-сообщить.

«Владимир Путин только что прилетел в Минск, и вот там первые кадры рукопожатия с Лукашенко, который его встречал». Или, не дай Бог, теракт, катастрофа, бедствие, мы не пишем это на суфлёре, ведь у нас всегда есть информагентства, и терять драгоценное время на переписывание просто непозволительно. 

Если это какое-то событие, как из последнего, например, Крокус Сити Холл, или самолёт упал, то всё обнуляется: у нас полностью обновляется вёрстка, то есть мы ничего не показываем из того, что было запланировано. Суфлёра у тебя нет, мы работаем только по информагентствам и сообщениям от официальных источников. Поступающую информацию сразу сообщаем зрителям, чтобы рассказать о чём-то первыми. 

— Можете ли Вы вспомнить казусные или смешные ситуации, которые с Вами происходили на работе?

— Как обычно — это какие-то мемы, которые гуляют по интернету. 

Одна история была давно. Я вела новости экономики и забыла надеть ухо. Ждала команды режиссёра «в кадре» и отвлеклась — не увидела на камере, что горит красный фонарик. Мы как раз разговаривали с коллегой-ведущей. Она спрашивает:«Ну, слушай, а что там с нашей экономикой теперь будет?» Как раз был период, когда доллар взлетел и все начали банкротиться. Я говорю: «Да экономике пипец». В этот момент вижу, что уже нахожусь в кадре. Это видео до сих пор гуляет по интернету. (Смеётся) 

Бывает, что чай пьёшь, смотришь, и ой, здрасьте. Какие-то живые вещи. 

Иногда какую-то смешную оговорку сделаешь. Главное, чтобы она была безобидной. Когда был «коровий грипп», я читала новость о том, что в связи с этим в магазинах подешевела говядина. А у меня вырвалось, что в связи с этим в магазинах подешевела «говнядина» (смеётся). В принципе, оно всё складно. Все посмеялись, но, конечно, это было очень неудобно. 

Когда ты перед эфиром с кем-то шутишь, что-то специально коверкаешь и каламбуришь, то всё, обязательно, на бессознательном уровне оговоришься в эфире. Ты просто читаешь, и в самый неподходящий момент это неожиданно вылезает. Все буквы видишь, они написаны, а у тебя как по Фрейду оговорочка. Поэтому у нас есть правило: перед эфиром мы никогда ничего не коверкаем, не каламбурим, даже если мы шутим, то только используя все официальные терминологии. 

— Есть ли у Вас сейчас на канале какие-нибудь стажировки? 

— У нас приходят и стажируются ребята, которые учатся на журфаках. Насколько я знаю, это только государственные вузы, у которых есть соглашения с каналами на студенческую практику. В любом профессиональном направлении студентов после 3 курса, некоторых после 2-го, отправляют на стажировку. Так, по-моему, со всеми государственными каналами, изданиями и университетами. Ребята выбирают, куда бы они бы хотели пойти: на какой канал, где постажироваться, в каком жанре, в каком издании. Знаю, что так действует. Просто так прийти и что-то вести невозможно. Это большой путь.

— А что Вы можете посоветовать тем, кто хочет начать свой путь в карьере телеведущего?

— Я бы вообще советовала не желать стать телеведущей. 

— Да ладно! Почему?

— А что вкладывается в «я хочу стать телеведущей»?

— Показать себя.

— Показать себя в кадре, покрасоваться – это не журналистика. Всё-таки другая работа. Это неотъемлемый бонус, работа на ТВ обязывает. Но она совершенно не является самой целью. Если хочешь стать журналистом, то ты должен думать не столько о фантике, сколько о содержании. Поэтому я категорически против, когда кто-то говорит «я хочу стать телеведущей». Это то же самое, что и «я хочу, чтобы меня показывали по телевизору». Это не цель. Можно и в «Дом-2» пойти, образно говоря, и тебя покажут. Зачем идти в новости?

Сейчас нет дикторов на телевидении. Эта профессия уже почти умерла. Сегодня все журналисты, которые работают в студии, через секунду, как у нас говорят, «работают в полях». Это люди, прошедшие через все уровни создания итогового продукта. То есть они поехали и сами сняли, организовали, смонтировали, написали, озвучили. Естественно, поскольку это телевизор, то всё происходит в кадре, но за этим стоит огромная работа. Это я просто узкий пласт проговорила. 

Помимо этого, ты должен быть очень высокообразованным и глубокомыслящим человеком, чтобы знать и понимать: как лучше сделать, о чём ты хочешь сказать. Но для этого надо понимать, что ты делаешь, что это за тема, что ты хочешь выделить в этом и, вообще, почему. Это, на самом деле, к красивой внешности и к славе имеет только опосредованное отношение. Как дополнительный бонус за то, что ты просто в кадре. Естественно, любой человек в кадре становится популярным, узнаваемым. Но это не про стремление именно к такому результату.

Поэтому как к самоцели к этому относиться не надо. Так что я бы советовала не мечтать быть телеведущей, а быть профессиональным журналистом.

Корректор: Алина Каракулян, студентка Института медиа НИУ ВШЭ, выпускница Школы журналистики имени Владимира Мезенцева при Центральном Доме журналиста.