Каникулы в Беларуси обещали в лучшем случае пополнить коллекцию невыразительных отпусков, с которыми приходится м ириться и на которые было бы не вежливо жаловаться. Особенно если учесть, что они должны были начаться с недельного заточения в санатории, выдержанного в лучших традициях советского сервиса и инфраструктуры. Что там делать? Разве только природой любоваться… Поскольку на активную деятельность не приходилось рассчитывать, я перешла к рассмотрению созерцательных вариантов. Позиция наблюдателя пока залась мне привлекательной, ведь я еще никогда не пробовала себя в такой роли. Роль пришлась мне по вкусу, и скоро я перестала ограничиваться эконаблюдениями и расширила её до наблюдений за всем, происходящим в санатории. Наблюдения я зафиксировала. Прошу:

Прыгайте, друзья, прыгайте!

В первый же день п ришлось встать рано (а с непривычки это всегда сложно) , чтобы успеть на завтрак — кормление отдыхающих осуществлялось строго по расписанию. Но моему сознанию не удалось долго нежит ься в полусонном состоянии. Наро чанская реальность бодро просочилась в мои утренние грезы, когда я зашла в лифт. Данный экземпляр от МогилевЛифтМаш занял почетное место в моем чарте диких лифтов. Доезжая до этажа назначения он оповещал о прибытии в три стадии: предупредительный легкий прыжок, звонок, завершающий ощутимый прыжок.

Сладкая жизнь

Оказалось, что добыть чай в столовой можно только в специальной чайной зоне, представленной коллективным кулером и коллективной сахарницей. Чашку каждый приносит свою, но полезно захватить и ложку. Чтобы насыпать сахар, вы можете воспользоваться коллективной ложкой, но тогда не жалуйтесь на её емкость. Впрочем , некоторые сладкоежки и рады стараться — с удовольствием накладывают сахар столовой ложкой, а потом хвалятся, что пьют чай всего с одной ложкой сахара. Скоро на половники перейдут.

Полировать будете?

Трапеза вдохновила меня, но люди утомили. Так что вечером я вела уже зоологические наблюдения за трапезой и жизнью пауков, которые, нам на радость, завесили паутиной весь балкон, тем самым препятствуя влету комаров. Два паука-монополиста разделили пространство со на две зоны влияния соотве т ст венно . С правой стороны крупный бывалый паук-гурман деятельно распределял свои лакомства по кругам паутины, руководствуясь принципо м <больше радиус — слаще блюдо>. Т ак, ближний круг предназначался на первое, а дальний — на десерт. Незадачливые жертвы конечно воспринимали их как круги ада, но хладнокровный тиран оставался равнодушен к играм их воспалённого воображения. Слева же орудовала жестокая самка, заставляя безропотного паучка-нови чка горбатиться на нее, плетя паутину. Бедный подмастерье находился в положении раба, ведь самка нарушала все права паука: рабочий день был не нормирован, у бедняги не было не только перерыва на обед, но и обеда вообще. Бунтовать он и не думал — ему угрожали, что если он станет плохо плести, то сам послужит завершающим блюдом обеда.

У озера

У озера резвились интересные вариации стрекоз: у них были туловища как у стрекоз, крылья как у стрекоз и даже вели они себя совершенно как стрекозы (видимо самовнушение работало). Но главного стрекозиного признака — огромных фасеточных глаз — они были лишены.

Небо над озером украшали пушистые облаками. По расположению и форме они походили на эскадрилью аэростатов. Если вы верите в то, что рай расположен на небесах, то этот кадр послужил бы вам отличной иллюстрацией.

Тайна пятого лебедёнка

Опять видели семейство лебедей (родители и пять ребятишек ). Разгадали тайну загадочного пятого лебеденка, который то присутствовал на ежедневных лебединых прогулках по озеру, то нет. Моя первая версия заключилась в том, что пятый лебедёнок — это весело примкнувшая к лебединой группе утка, но рассмотрев их внимательно , мне пришлось отмести её. Теперь я предполагаю, что у них просто установлено дежурство: периодически одного из лебедят оставляют на хозяйстве в камышах и он должен навести порядок в доме к возвращению семьи.

Я буду себя хорошо слушаться!

Но дети — это же все равно дети. Все дети и птенцы, и щенки, и самые обыкновенные человеческие дети одинаково непосредственны . Меня вот всегда интересовало, как дети осваивают язык. С лингвистической точки зрения. Интерференция, переключение кодов или просто оговорки. Сегодня умилила реплика послушной 5-летней малышки, которая сваяла смелый синтез из «хорошо себя вести» и «слушаться». «Я буду себя хорошо слушаться!»

А все-таки одного примерного поведения и желания быть хоро шей девочкой недостаточно . Нужно еще чувство меры. А то можно и перестараться, как одна маленькая пациентка, за которой я наблюдала в очереди на процедуры. Очередь как очередь, все скучают как могут: кто-то играет в планшет, кто-то чешется. Девочка лет девяти скромно читает библиотечную книжку. Не шумит, не мешает. Темно русые расчесанные на пробор волосы, зеленые глаза опущены, наверное отличница. Приходит её мама и забирает у дочки книжку, чтобы ребенок не оставил её в процедурной. Девочка неохотно отдаёт книгу. — Тебе еще много осталось? — участливо спрашивает мама. — Да нет. Но у меня ещ е есть что почитать. «Изумруд» К Уприна , например. — Ну молодец! Читать полезно . — х валит мама и уходит. А все-таки не стоит быть слишком строгими к ребенку. Всякий может от волнения КупринА с КУпером перепутать.

Главное, что я вынесла после недели, проведённой в санатории » Нарочанка » : неважно куда вы попадаете и насколько унылым это место кажется вам на первый взгляд. Даже в самых непримечательных местах и людях можно разглядеть любопытные черты. Именно в обыденном и заурядном кроется интересное. Просто смотреть нужно чуточку внимательнее.

Но все же сильнее всего мне запомнился последний пункт нашего путешествия по Бе ларуси. Мемориал Хатынь.

Хатынь

Наверное в Хатынь лучше ехать в ноябре или начале марта, в самую ужасную погоду, а если летом, то по крайней мере, когда пасмурно и дождь — чтобы впечатление было сильнее. Я посетила мемориал в жаркий и солнечный летний день, но это нисколько не ослабило мое восприятие. Категоричные скептики вероятно ожидают увидеть здесь традиционный огромный памятник из темного мрачного камня с выгравированными на нем печальными строками и гвоздиками у подножия. Свою реакцию они скорее всего хотели бы сформулировать так: «Красиво, торжественно, но, увы, предсказуемо —н е тревожит, не пробирает.» Нет. Не в этом случае.

Гвоздик почти нет. Памятник только один: единственный выживший житель деревни со своим 10-летним сыном, который скончался у него на руках. Главный элемент всей композиции — печные трубы на месте бывших изб. На каждой табличка с перечислением членов жившей в этом доме семьи. Почти всегда многодетной. Часто этим детям не было и шести лет. Периметр ранее стоявшей избы огорожен балками, в уголке ютится маленький букетик ромашек или васильков, на входе имитация тяжелой калитки. Наверху труб закреплены небольшие колокола. Как и на территории мемориала бывшего концлагеря Саласпилс, где используется метроном, в Хатыни к чувствам посетителя взывают не только посредством визуальной составляющей, но и через звук: каждую минуту раздаётся два последовательных звука, первый — предупреждающий, второй — отрывистый колокольный звон. Что это? щелчок затвора? всплеск последней капли? нажатие кнопки «пуск»? или тревожный стук в калитку «пришла беда — отворяй ворота»? Я не знаю. А еще грустные колодцы, ниши в память замученных узников детских концлагерей и белая сужающаяся к концу дорога — символ безжалостно оборванной жизни жителей Хатыни и всех жертв фашизма. Но Хатынь далеко не единственная деревня, соженная дотла. На территории одной только Белоруссии таких деревень было еще 185, что и иллюстрирует символическое кладбище деревень с указанием их названий на могилах. Названия дублируются на каменных деревьях. Основной материал, из которого выполнена композиция, серо-черного цвета — шершавый, грубый, настоящий. Как в застенках.

P.S. И здесь живут бабочки. Крупные шоколадницы. Да — типичные для нашей полосы, но от этого не менее красивые. Их очень много. Гораздо больше, чем можно было бы ожидать — это хотя и открытое пространство, но все-таки не луг. Они живут на дереве, раскинувшем свою крону прямо над одной из печных труб. Летают по всей территории. Беззастенчиво садятся посетителям на руки и одежду. Может, это души? Или их посланники? Я не знаю. Съездите в Хатынь сами и, возможно, вам удастся найти объяснение. Или почувствовать.

Виталия Вдовенко

студентка 3 курса ИБДА РАНХиГС при Президенте РФ

г. Москва