Вы когда-нибудь видели, как рождается кино? Как текут слезы на премьере? Раньше я никогда не понимал, почему фильмы снимаются годами, как подбирают актеров, откуда берут сценарий, да и вообще для чего оно, книги же есть.

Я познакомился с ней прошлой зимой. Полина была бледна, с короткими кудрявыми волосами, которые ей весьма шли, носила яркий красный шарф и серое пальто, цвета мокрого асфальта. Всегда что-то планировала, ставила цели, мы не успевали еще выйти из кафе, в котором обычно обедали, как она уже ставила себе минимум три задачи на вечер. «Жизнь задыхается без целей!», — слегка улыбаясь, всегда проговаривала эти слова. Этим Полина меня покорила, мы стали часто видеться, позже она ко мне переехала, и я видел, как моя квартира превращается в уголок творческой личности с соответствующим беспорядком.

Как-то Полина рассказала мне, что хочет снять фильм, я тогда всерьез ее не воспринял, подумал — опять шутит, человек она творческий, но кинематограф это же серьезно, туда просто так не пробиться. Оба посмеялись над ее идеей и отложили в долгий ящик этот разговор, как я подумал в то время.

На следующее утро я проснулся оттого, что в меня влетела смятая бумажка, из кухни доносились крики «ну почему все не выходит, мне это не нравится!». Собравшись с мыслями спросонья, я все-таки осмелился заглянуть на кухню. Кухня была больше похожа на поле боя после битвы: весь пол был будто в снегу, уж больно много там валялось исписанных бумаг, на столе было много использованных пакетиков чая, на стуле сидела моя Полина, держась руками за голову, покачиваясь и приговаривая, как же она бездарна. Немедля, я обнял ее и спросил, что случилось. Вытирая слезы, Полина поведала мне, что пишет сценарий к своему фильму, но зашла в тупик и не может придумать конец. Я сказал, что конец придет сам, как снимешь остальное. Она вытерла слезы с лица и, высоко подняв нос, пообещала, что я буду ею гордиться.

День за днем Полина работала над своим новым увлечением, собирала команду. Раньше меня удивляло, что за люди сидят в моей гостиной и почему они рисуют картинки на моих обоях, со временем я уже привык, что я живу в общежитии, где все общее, включая мою кружку. Любой другой бы давно не выдержал и выгнал всю эту шайку творческих людей из своего дома, но каждый раз, когда я наступал на гору бумажек у двери, Полина улыбалась и хихикала, за это я был готов все прощать. «Какой ты невнимательный, возможно, ты сейчас наступил на бестселлер », — смеялась она.

Дорога в тупик вела Полину к солнцу, с каждым месяцем ее картинка все более и более вырисовывалась, приближаясь к концу, который она так и не придумала. Честно говоря, я не интересовался ни идеей, ни сюжетом, я ничего в этом все равно не понимаю, я обычный инженер, еще не так пойму и своим словом обижу, а видно обижал ее своим равнодушием.

Шли дни, недели, месяца. Полина стала часто пропадать, теперь уже обижался я. Просто хотел быть в курсе с кем она и где, но она предпочитала не отвечать на мои вопросы, а убегать в ванну, запираясь, и крича, чтобы я не пытался отрыть дверь. Такое поведение я объяснял стрессом, понятия не имел, как ошибался.

Прошла еще неделя. Как обычно, встав утром на работу, я первым делом отправился на кухню. Привычного для меня беспорядка на столе, да и вокруг, не было. Куда делась гора «бестселлеров»? На столе лишь один листок бумаги. Какой непонятный почерк, Полина никогда не могла похвастаться каллиграфией. «П..рост…и….» дальше не разобрать, наверное, написано «прости, я опять не приготовила завтрак». «Прости, я у….». «Ухожу».

Полина ушла. Почему? — я так и не понял. Она была для меня всем: каждое наше утро начиналось с того, что Полли легонько щекотала мой нос. Мило, не правда ли? Хитро прищуривая глаза, Полина говорила «доброе утро» и всегда давала посмотреть то, что она наработала за ночь. Протирая глаза руками, я пытался понять, что же она мне показывает, но обычно просто кивал и говорил, какая она умничка. Меня часто мучал вопрос, когда же она спит и сколько в ней энергии, никогда еще не встречал таких…особенных.

Через мою жизнь прошло много людей: юристы, экономисты, поэты, художники, а запала только Полина. Я не знал, что будет дальше, но ничего хорошего уже не ждал. Мне часто снилось, как она звонит в дверь, снова переходит порог моей квартиры, кладет все свои вещи на место и идет на кухню делать чай, как будто ее записка это и есть мой сон, а сейчас я вижу ее наяву. Просыпаясь, я плакал. Плакал, что это всего лишь плод моего воображения, что она не позвонит в мою дверь, и я больше никогда не услышу ее звонкий смех.

Приближалась очередная зима. На улице веяло холодом, но снега еще не было. Я уже привык просыпаться один, привык к порядку в своей квартире и привык жить, как раньше, скучно и обыденно. Вроде обычное утро, но звон из гостиной будто вернул меня на год назад. Я давно не слышал звонка своего домашнего телефона, им пользовалась только Полина, ибо вечно теряла свой мобильный. Кто мне может звонить? – думал тогда я. Снял трубку, сказал «Алло» и после этого не смог вымолвить ни слова больше. Быстро оделся, схватил лежащий на столе бутерброд и побежал ловить такси.

Попутка довезла меня до онкологической больницы. Руки мои дрожали, пока я поднимался по лестнице, я не мог поверить, что сейчас я ее увижу, увижу свою Полину, пускай больную, но мою. Перед дверью я остановился, чтобы собраться с мыслями, подумать, что сказать спустя столько времени, но так ничего и не придумал. Как дурак, вошел с фразой «ну что, не ожидала?». Глупо получилось, но это первое, что пришло в голову. Передо мной стояла все та же бледная девушка, только кудряшек уже не было, волосы стали короче, но и такой она мне тоже нравилась. Полина рассмеялась, своим видом я поднял ей настроение. Только потом понял, что надел джинсы наизнанку второпях.

Я все никак не мог начать разговор, стоял, улыбался, не мог поверить, что это не сон. Вот она, девушка, которая научила меня улыбаться, передо мной, а я не могу и слова сказать, будто еще не умею говорить. Мы смотрели друг на друга на протяжении минут десяти, потом она резко отвела взгляд и заговорила. Почему-то она начала пересказывать нашу первую встречу, невольно слеза потекла по ее щеке, это были слезы радости. Мы около часа вспоминали забавные случаи из нашей совместной жизни, смеялись, я даже забыл, где нахожусь и зачем сюда приехал. Хотя я и, правда, не знал, почему я тут, но не хотел все портить, мне было хорошо. Так чудесно за последние полгода мне еще не было. Улыбка Полли вдруг исчезла. Свой монолог она начала со слов «Я попросила тебе позвонить, не чтобы почувствовать жалость с твоей стороны». Тут я ее перебил, наконец, подошел и обнял, но она не дала воли своим эмоциям. «Ты должен мне помочь, без тебя моя мечта никогда не будет воплощена». Я внимательно выслушал, не стал перебивать, хотя частенько желал это сделать. Мне хотелось остаться в той палате на весь день, но часы приема заканчивались, да и Полина меня выгоняла, видно, ей тоже больно, как и мне.

После этого мы не встречались больше, я не пытался ее навещать, не искал ее друзей, чтобы узнать у них, как она, но я все равно был с ней. На прощание Полина попросила меня доделать ее фильм, стать главным связующим звеном всего повествования, сказала, что я разберусь во всем. Тогда я еще даже не представлял, как я могу стать рассказчиком фильма, о котором вообще ничего не знаю, так как никогда не интересовался ни сюжетом, ни идеей.

Я долго не осмеливался открыть рукописи Полины, не говоря уже о файле с видео. Налив покрепче кофе, как обычно это делала она, я сел за ноутбук, вставил флешку и принялся читать. Улыбка не сходила с моего лица, я сиял, в ту минуту я был по-настоящему счастлив. На первых же строчках я узнал себя, Полина, оказывается, хотела снять фильм про нас. Теперь-то я понял, почему она во время нашей последней встречи пересказала первую. Она потратила последний год своей жизни на меня, а я не знал, жил, будто у нас с ней еще сто лет впереди. Вы видите эти слезы? Я плачу, потому что так и не успел сказать ей «спасибо». Я долго был зол на нее, она ушла, ничего не объяснила. Была, и вдруг исчезла. Так же внезапно, как и появилась, я ничего тогда не понял, что случилось.

А сейчас я стою здесь, на этой сцене, что-то бормочу себе под нос, рассказываю вам историю, как родился этот фильм. Наверное, вы уже давно хотите в меня кинуть помидором, чтобы я замолчал и, наконец, уже показал фильм, ибо время идет. Но скажу напоследок еще одно: я никогда не говорил, что люблю ее, но точно думал, что говорил. Приятного просмотра!

***

Позже я узнал, что фильм Полины победил на фестивале российского кино, чему был неимоверно рад. Я никогда не пытался что-либо сделать в этой жизни, ибо всегда хотел сделать больше обыкновенного, а вот Полина делала. Теперь я понял, что любить ее я толком не умел. Она меня любила…

Все долго спрашивали меня, как я смог так легко отпустить Полину. Я ее не отпускал. Благодаря фильму она оставила один единственный след в моей жизни, по которому ее обязательно не найдут.

Полина умерла в возрасте 25 лет, за неделю до фестиваля российского кино, была похоронена на Кузьминском кладбище. На похороны я не пришел, не был готов прощаться. Всю оставшуюся жизнь посвятил своей дочери, которую назвал в ее честь. Больше я не мог смотреть на горы бумажек без слез.

Ольга Голубева