Метро. Это слово вызывает целый спектр эмоций у среднестатистического москвича. С одной стороны, мы благодарим подземку за возможность быстро (без многочасовых пробок) и дешево (по сравнению с содержанием личного транспорта) передвигаться по городу. С другой – мы ненавидим его за перегруженные вагоны, грубых людей и постоянную усталость после полуторачасовой поездки в один конец. Тем не менее, в студенческие годы этой участи не избежать. По крайней мере, мне.

Станция метро “Жулебино”, 8:30 утра. У входа по традиции встречает мужчина, изо дня в день пытающийся “толкнуть” кому-нибудь упаковку-другую мужских носков. Либо от его внешнего вида (очки с толстенными стеклами увеличивают глаза чуть ли не в 3 раза, темный спортивный костюм и растоптанные, видно, не первый год ношеные ботинки добавляют образу уличного “шарма”), либо от постоянного невнятного бормотания становится не по себе. Со временем это чувство сменяется сочувствием и  желанием помочь. Почему этот человек приходит сюда каждый день? Как часами стоит на морозе? Неужели у него нет никого, кто помог ему бросить этот неблагодарный “бизнес”? Или же он страдает психическим расстройством? А вдруг так он спасается от одиночества? Вопросов много, ответов ноль. Нельзя же просто так подойти к человеку и спросить, что он и его носки забыли у метро. А даже если и можно – страшно. Помнится, однажды торговец подошел со своим товаром к нам с подругой. Мы отказались и пошли дальше, на что последовала незамедлительная реакция: сильный толчок в бок и смачное ругательство. С тех пор мы обходим его, в буквальном смысле, стороной.

Пройдя мимо давнего “друга”, спешу к турникетам. Вокруг все угрюмые, не видно ни одного улыбчивого лица. Но я своих попутчиков не виню. Они также встали в 7 утра, также пролили кипяток мимо кружки  и наступили в фекалии любимого кота. А теперь нас всех ждет час (а то и больше) толкотни, зловонных запахов и едких комментариев. Поэтому, ребята, я с вами!

О, я Вас обманула! Вот оно – довольное, не обремененное страданием лицо. Приветливая сотрудница метрополитена раздает газету “Метро Москва”, дабы ни один из пассажиров не заскучал. За газетой подходит парочка. “Молодцы молодежь!” – радуется женщина. А я прохожу мимо. Во-первых, скучать в метро мне еще не приходилось. Во-вторых, чтиво всегда с собой.

Захожу в вагон: садиться некуда (спасибо полгода назад открытым Котельникам), поэтому комфортно (пока) располагаюсь у двери напротив входа. Да, на “Выхино” меня изрядно помнут (посадка там осуществляется с другой стороны), выдернут наушник или даже выбьют из рук книгу. Зато потом я тихо-мирно буду стоять в своем уголочке вплоть до “Кузнецкого моста”.

А вот и “Выхино”. Так как станция наземная, пассажиров щедро припорашивает снежок. Как, спросите Вы? А я вот тоже не знаю, как проектируют вагоны, что зимой в них идет снег, а осенью по стенам течет дождевая вода. И это при закрытых окнах!

К нам присоединяются еще несколько десятков счастливчиков. Активно работая локтями, прокладывают себе путь к более-менее свободным местам, нарушая сложившуюся гармонию. Последние два новичка – вишенка на торте. Им так и хочется сказать: “Вот только Вас нам и не хватало”. Они агрессивно впихиваются в до отказа набитый вагон, вынуждают меня встать по стойке смирно и отнимают любую возможность пошевелиться.

Что ж, поехали! До перехода трястись еще полчаса.… Начнешь читать – вагон закачается еще сильнее. Захочешь оглядеться – увидишь сонные, изможденные лица.  Ого, что-то новенькое. Взгляд падает на слившуюся в нежном поцелуе парочку. Вот ребят атмосфера метро ни капли не смущает, а, наоборот, видится романтичной. И чего спрашивается, я жалуюсь? Забудешь о всеобщем унынии – услышишь крепкий запах чеснока: кто-то утром проглотил головку-другую для профилактики. Похвально, конечно. Но не мог бы кто-нибудь сказать этому любителю здорового образа жизни, что такие лекарства лучше потреблять в выходные? Ну, или хотя бы тайну существования жвачки ему должен кто-нибудь раскрыть?

Вот и моя станция. Народу уже меньше (сошли на “Пролетарской” и “Таганской”), но так просто выйти не получится. Проталкиваюсь через живую стену, тихонько повторяя: “Выходите?”, “Я пройду?”, “Пропустите, пожалуйста”. Долгожданная свобода. Ощущение, будто вне вагона и дышится легче. Ах да, и в правду легче, победитель простуды-то дальше поехал.

Шустро шагаю к эскалатору, терпеливо лавируя между погруженными в чтение указателей приезжими и медлительными старушками. Не сказала бы, что они раздражают: все-таки их нерасторопность можно объяснить возрастом и незнанием города. Что действительно выводит из себя – люди, на которых снизошло вселенское осознание и вынудило застыть на месте. Неважно где: среди спешащей толпы, перед сходом с эскалатора, на выходе из вагона, они остановятся и выйдут на связь с космосом. Они не боятся ни быть затоптанными, ни снискать гнев нервных, торопящихся пассажиров подземки.

Цель достигнута. Еду наверх. Эскалатор в переходе на “Лубянку” короткий ехать недолго. Раньше глаза скользили по рекламным щитам: новый iPhone 6+ и Apple Watch , ипотеки на квартиры в Новых Вешках, языковые курсы. Сейчас баннеры убрали (интересно, кстати, из каких соображений), поэтому приходится таращиться на попутчиков, или рассматривать собственные цацки на правой руке.

Удар! Что-то настойчиво пытается сбить меня с ног! Что происходит?  От шока подгибаются коленки, со всей силы хватаюсь за поручень. Первые секунды сложно что-то понять: вокруг суматоха. Спустя пять секунд осознаю: на мне повис мужчина, а рядом в проходе вверх тормашками лежит женщина. По-видимому, мужчина увлек ее за собой. Страшное зрелище! Ему стало плохо? Вдруг он без сознания? Не дай бог инфаркт или инсульт.… А как женщина? Она раскраснелась, не двигается. Вдруг что-нибудь сломала? Мысли роем носятся в голове, а тело отчаянно сопротивляется падению. Вцепившись правой рукой в поручень, левой пытаюсь поставить мужчину на ноги. Вниз  с истошными воплями “Папа! Папочка! Ты не ушибся?” бежит женщина и помогает поднять бедолагу. Именно в это мгновение ощущаю крепкий, противный запах алкоголя, вернее будет сказать, перегар. Так он пьян!

Парень, стоявший за мной, помогает женщине подняться. Как оказалось позже, “летчику” она приходится женой. Она вся покраснела, на глазах выступили слезы, причитает: “Так я и знала. Боже мой, какой стыд”. Шапка ее покатилась вниз по лестнице, очки слетели с переносицы, шейный платок выбился из-под воротника.  Вы когда-нибудь пробовали поднять человека, который лежит вверх ногами на полотне эскалатора шириной в метр? А если человек пожилой, и спортивная подготовка, скажем так, хромает? Так я Вам скажу, испытание это не из легких… Спустя минуты две возни, жертву поставили на ноги, отряхнули, вернули шапку. Справившись, парень поспешил помочь мне поставить на ноги “виновника торжества”.

Чувство тревоги и страха сменилось негодованием. Прежде всего, я злилась на дочь пары.  “Папа, папочка, папуля” – продолжала голосить она. Да Ваш папа напился до чертей, а теперь нарушает общественное спокойствие. Жену чуть не покалечил, людей как домино чуть не сложил. А маме каково? Хороша дочурка: ни одной потуги помочь, ни слова сочувствия. Женщина уже в возрасте, а на нее в одночасье свалились физическая боль, смущение, страх и стыд за мужа. Бесспорно, жизнь многогранна, и  ситуацию могло объяснить не одно неизвестное нам “но”, однако тогда мое сердце болело исключительно за жену пьянчуги.

Поток мыслей прерывает новый вопль, на этот раз принадлежащий “доблестному” сотруднику метрополитена. Вместо того чтобы вызвать скорую или, на худой конец, подняться самому, он кричит: “Ну, вы поднимите его там, а! Движение же пришлось остановить!”. Слушаюсь и повинуюсь, повелитель московской подземки! И неважно, что люди могли пострадать. Неважно, что разбираться с ЧП не наша забота. Неважно, что я физически неспособна таскать мужика под 2 метра ростом. Конечно, все помогли по мере возможности: кто-то упавших поднимал, кто-то  собирал растерянные вещи, кто-то учтиво справлялся об их самочувствии. А бравые стражи порядка стояли внизу и ждали, пока ситуация разрешится сама собой. Профессионализм, да и только.

Эскалатор включается, и мы наконец-таки доезжаем до верха. Многострадальная семья стоит у стены и “переваривает” произошедшее. Мать семейства плачет, трясущейся рукой утирая слезы. “Я ему не прощу. Не прощу…” Дочь продолжает сюсюкать с отцом. Больно смотреть! Слышу, как парень спрашивает, все ли в порядке, и, услышав утвердительный ответ, ухожу. Ухожу думать.

Метро всегда дает пищу для размышлений. Да, бывают моменты, когда малышка в розовом комбинезоне, визжащая от восторга при виде “Воробьевых гор”, зарядит позитивом на весь день. Или, допустим, фрик какой-нибудь в костюме огромного плюшевого дракона или древнегреческого жреца мимо пройдет.

Но, чаще всего, метро заставляет задуматься о горе других людей. Кто-то пьян, кто-то болен, кому-то некуда пойти. Кто-то ссорится,  кто-то дерется. Бабушки – божьи одуванчики – стоят и просят милостыню. Инвалиды ездят по вагонам и давят на самые чувствительные струны человеческой души. Насмотришься этих страстей, и чувство горечи за этих несчастных смешается с осознанием того, насколько повезло в жизни именно тебе. Как бы эгоистично это не было. На мой взгляд, к тезису “ценим, когда теряем” можно смело добавлять “ценим, когда наблюдаем тех, кто потерял”.

Что-то резко в университет захотелось! Гулять по парку Горького после пар! Вернуться домой и сделать тысячу и один перевод! Встретить маму с работы и обсудить все-все-все. Словом, резко захотелось жить!

Елизавета Иванова, Москва