Евгения Овасафян — продюсер YouTube-канала InvestFuture — в интервью для сайта Школы журналистики имени Владимира Мезенцева при Центральном Доме журналиста рассказала о специфике профессии. 

— Опишите свою работу тремя словами.

— Напряжённая, креативная, человекоориентированная. 

— Что важнее в профессии: честность или деньги?

— Честность. 

— Какой журналист может назвать себя успешным?

— Наверное, такой журналист, который не сломался и не чувствует вины перед аудиторией за то, что сделал что-то не так. Это сложно, потому что для многих журналистов работа — неважно, в какой стране, в каком направлении — это борьба своего «я» и «я» руководителя. Если ты попадёшь как журналист в такую сферу, где этой борьбы минимальное количество, то, наверное, будешь счастливым. Если твои морально-этические нормы совпадают с тем, что видит руководитель, и твоё мнение, например, по поводу внедрения каких-то новых форматов он разделяет, то намного приятнее работать.

— В чём специфика Вашей профессии?

— Специфика в том, что постоянно нужно что-то менять. С чем чаще всего сравнивают YouTube? С теликом. На телике не так быстро происходят какие-то изменения. Это очень долгий процесс. У нас тоже, но мы должны быть более гибкими: как к аудитории, выбору тем, так и к платформе, форматам, способам продвижения и так далее. 

— Кому стоит учиться на журналиста?

— Сильным людям. Каждый раз, когда я беру новых студентов, первое, что мы делаем, — берём белый лист или белую доску и пишем, кем может работать журналист. Очень много кем. Я не верю в журналистов, которые не любят общаться с людьми. Они могут не любить это делать очень часто, но в целом сила журналистов в том, что они должны смотреть по сторонам, читать, выуживать зарождающиеся тренды, уметь разболтать человека, ещё что-то. 

Человек должен любить человека, коммуницировать, в принципе, быть любознательным, трудолюбивым. У нас работа по 16 часов в сутки бывает. Как можно так работать, если не любишь свою работу? Точно нужно любить информацию, копаться в ней, любить писать (неважно, в текстовом или видеоформате работает человек), любить язык, обладать большой силой воли, быть готовым к тому, что в журналистике нет миллиардов, нет миллионов, нет сотен тысяч. 

Журналистика далеко не самая оплачиваемая профессия: она, к сожалению, часто воспринимается народом как сфера услуг. Журналист формально предоставляет информацию. Хотя журналистика относится к категории высокоинтеллигентных профессий.

Как к этому относиться? Грустить, что тебя не воспринимают как Бога, потому что ты — журналист (был период, когда к журналистам чуть ли не с поклонами обращались), или нормально относиться к тому, что тебя могут воспринимать как «журналюгу»? В общем, человек должен быть сильный, любящий людей, желающий какую-то новость, историю преподнести. Очень многие продолжают приходить в профессию, чтобы работать в кадре, не особо что-то ещё подразумевая под этим. Многие приходят и говорят, что они хотят стать SMM-щиками. Я считаю, что не надо идти учиться на журфак, если ты хочешь стать SMM-щиком. Эту профессию можно освоить по курсам, ведя свои личные страницы, — здесь больше маркетинговая история.

Журналист — профессия точно интересная, в текущих условиях сложная. Очень много всего разного, кем можно быть, имея профессию журналиста. Главное — по дороге не сломаться. Один из надломов бывает на журфаках, когда студенты приходят и понимают, что журналистика не всегда творчество: это и ремесло. Вопрос в том, что любое творчество на части пути может быть ремеслом. Как только у тебя какой-то процесс автоматизируется, может казаться, что он — ремесло, что это конвейер. Сила digital в том, что тебе сложно какой-то процесс автоматизировать и превратить в конвейер, потому что в digital всё очень быстро меняется, и тебе нужно подстраиваться под эти меняющиеся условия. То же самое с работой в новостном сегменте: ты постоянно должен держать руку на пульсе. Ты не можешь всё довести до автоматизма. Понятно, формат новости, перевёрнутые пирамиды и всё остальное похоже, но содержание постоянно новое. Вопрос в том, как ты это преподнесёшь, какой заход сделаешь, как зацепишь аудиторию и так далее. У нас интересная работа, но её надо любить — иначе ничего не получится. 

— Как Вам помогло образование в работе?

— У меня два журналистских образования, одно педагогическое. Я не могу сказать, что оно мне не помогло. У меня особо никто не спрашивал ни один из трёх красных дипломов. Когда я поступала на журфак, понимала, что очень много всего знаю, поскольку у меня уже был опыт работы в разных форматах, — но я знала, что журфак — это коммуникации, то есть я узнаю людей, которые потенциально могут стать моими работодателями. В МГУ особенно преподают боги журналистики: и с практической точки зрения, и с точки зрения научной — большие исследователи, очень выдающиеся люди. 

Я не могу сказать, что ничего из того, что мне дали, мне не пригодилось: мне всё пригодилось. Я понимала, когда поступила в магистратуру, что у меня нет сильного разрыва с ребятами, которые учились в Москве в бакалавриате и перешли в магистратуру в Москве. Я училась в Питере, у меня первое образование — питерский бакалавриат, и я была на уровне московских студентов. Что касается работы на телике, я отучилась в МГУ в магистратуре на направлении «Телевидение и радиовещание», работала и не чувствовала себя потерянной: довольно быстро влилась в процесс. Понятное дело, что ни в одном из университетов мне не рассказывали, что такое алгоритмы YouTube, чем различается процесс создания вертикальных видео разных площадках.

Возможно, журфакам физически не хватает скорости. Вы представьте обучающие программы. Их нужно успеть написать, согласовать время. Это всё должно делаться по ФГОС и так далее. На самом деле в МГУ сейчас точно много рассказывают про digital историю, но в региональных вузах, я думаю, многие просто не успевают. Это тоже про коммуникацию, про знакомства с людьми, которые работают в сфере. Наши преподаватели — креативные продюсеры больших российских телеканалов. Это очень классно. Где бы я ещё с ними поработала? Люди мечтают устроиться к ним стажёрами, чтобы посмотреть на них живых, — а у меня они преподавали. Большие люди по документальному кино преподавали. Это всё и про коммуникации, и про навыки, и про умение мыслить, анализировать.

И в одном, и в другом вузе было много обсуждательных пар, когда мы берём большие расследовательские кейсы, распаковываем с позиции того, как это сделал журналист, что можно было бы сделать ещё. Всегда и в Питере, и в Москве был хотя бы один предмет, на который мы приходили и обсуждали, что случилось за неделю. Помню, что в какой-то момент это начинает надоедать. Я только сейчас, спустя много лет, осознаю, что это было важно, потому что это про живость ума. Ты не втупую смотришь, какая новость вышла, а понимаешь, что это значит, для кого это важно, кому это в первую очередь надо сказать, как это нужно преподнести — в зависимости от того, какое у тебя СМИ. Новостных каналов тоже море. Все думают, что новости — это легко. Ничего подобного. Да, новости с позиции форматов — это легко, но с позиции того, что аудитория везде разная, как и медиапотребление, и акценты — нет. Нужно уметь правильно расставить акценты внутри новости, чтобы никого не раздражать, и сделать это максимально человекоориентированно — так, как нужно твоей аудитории. 

Очень важно представлять себе, кто твоя аудитория. Мне кажется, осознание этого мне пришло тоже где-то в универские годы. Нужно понимать, с кем ты разговариваешь. Это должны делать все журналисты. Если мы понимаем, что у нас программа, которая ориентирована на мамочек в декрете, мы держим в голове этот образ и с ней не разговариваем, как с финансовым аналитиком большого банка. Мы с ней разговариваем, как с мамочкой в декрете. И это ничуть не должно её принижать: мы с ней разговариваем так, чтобы она поняла и не замучилась это слушать. Это как раз про человеколюбие, человекоориентированность, про которую я тоже говорила. 

Универы — это про коммуникацию. Его сила в том, что сейчас, спустя три вуза, я понимаю, что у меня есть сообщество студентов МГУ, выпускников журфака МГУ. Это все люди, которые работают в российских медиа. Что бы ни случилось, какое бы медиа мне ни было нужно, я зайду в этот чат, напишу: «Ребят, кто из «Известий»?», сто процентов человека три найдётся. То же самое в Питере, у нас куча чатиков с выпускниками журфака. Сила журналиста в том, чтобы быстро и качественно обработать информацию. Нужно, чтобы у тебя были источники, коллеги из разных СМИ, какое-то влияние в исследовательской тусовке, потому что изучать исследования тоже интересно, особенно в digital. Нужно понимать, на что смотреть, что это такое. Да, в вузе не говорят, от чего зависит CTR — это показатель кликабельности обложки на YouTube, но аналитическую жилку прокачивают. Потому что, хочешь не хочешь, а курсовые и диплом с диссертацией писать нужно. 

Я на стороне тех, кто считает, что журналистское образование нужно. Я не могу назвать его фундаментальным, но моё первое образование — смесь фундаментального — филологического и прикладного — журналистского. Не нужно относиться к обучению на журфаке так, что ты придёшь, и тебя всему научат. На журе никто не научит писать и снимать ролики. Все берут то, что им нужно. Надо приходить и понимать, чего тебе не хватает, что тебе нужно прокачивать. Как правило, на всех журфаках есть люди, заинтересованные в том, чтобы дать тебе обратную связь. 

Многие ребята страдают, что не хватает обратной связи. Значит, нужно пойти на какие-нибудь дополнительные штуки внутри университета, в медиацентре поработать — они есть почти на всех журфаках — пробовать брать от универа всё, а не ждать, что тебе принесут. Принесут только на каких-то фундаментальных направлениях. Если это филфак, то понятно, что здесь будут больше требовать, больше приносить «мясо», а журфак — это прикладная дисциплина, здесь ты должен прокачивать свою коммуникабельную жилочку. 

Сейчас очень много возможностей. На днях разговаривала с одноклассником, говорит: «Хочу получить высшее образование». Я спрашиваю: «Чтобы что?», «Чтобы было» — вот так идти не надо. Околожурналистскими штуками можно заниматься и без журналистского образования. У нас сейчас открыта вакансия YouTube-продюсера. Я смотрю, там у 80 процентов нет журналистского образования. У кого-то вообще нет образования. Это не проблема. Понятно, что я как нанимающий человек смотрю на скиллы. Если у человека есть классные кейсы с тем, как он канал с 1000 человек довёл до 100 тысяч, для меня это больший показатель, чем красный диплом. Я об этом тоже часто говорю, потому что журналистика — прикладная специальность. Поэтому просидеть четыре-пять лет и выйти, сказав: «Я журналист» — это ничего не значит. Ты на рынке как специалист будешь не нужен. На первом курсе — практики, стажировки, со второго курса уже можно думать про работу, третий курс — в идеале работать. Важно выходить на рынок не пустым, нужно пробиваться.

Стажёров не всегда любят. Почему так? Потому что, когда у тебя, например, телевизионный аврал, 12 выпусков за день, конечно, некогда заниматься стажёрами. На текущем моём месте работы тоже постоянно аврал. Журналистика — это аврал. Журналистика — это быстрая штука. Ты постоянно загружен, у тебя постоянно работа. Нужно выделять время на то, чтобы работать со стажёрами. Но не отчаивайтесь, потому что, хоть и времени на стажировку нет, но кадры всегда нужны.

— С чего начать карьеру?

— С практик и стажировок, с понимания, что интересно. А чтобы понять, что интересно, нужно попробовать разное. Сейчас очень много можно проходить онлайн, многие медиа готовы. Говорят: «Выбирай тему, пиши — мы дадим обратную связь». Даже обратная связь — это очень ценно. Нужно потыкаться, посмотреть, что существует и найти своё. Дальше идти работать. Сначала денег будет мало, постепенно больше. Это нормально. Боль журналистов в том, что они закрываются и думают, что после журфака можно работать — писать статьи. Статьёй он называет всё подряд. Так делать не нужно. Статья — это конкретный аналитический жанр журналистики.

Нужно смотреть по сторонам. Главное — не зацикливаться. Очень много направлений, в которых можно работать с журналистским образованием. Даже если это будет негативный опыт. Там не понравилось начальство, тут не понравился человек, к которому прикрепили. Журналистика — очень жестокая среда. Всё надо воспринимать как опыт, если вы поймете, что вам направление или среда не понравились, по людям судить не нужно, тогда надо искать другое направление, среду, преподавателей. Можно и нужно спрашивать про стажировки, практики — но не переусердствовать.

— Когда стоит задуматься о смене профессии?

— Больной вопрос. Когда вы понимаете, что вам всё не в удовольствие, и вы попробовали это исправить. Журналистика — напряжённая профессия, и как бы я не говорила, что YouTube — это более креативные истории, быстрее можно вносить изменения и так далее, — это всё равно в какой-то момент надоедает: кажется, что ты одно и то же по десятому кругу говоришь, что все вокруг одни и те же. В этот момент нужно уйти в отпуск, попробовать меньше работать. Тут ещё вопрос выгорания. Проблема людей, которые в новостях работают редакторами, шеф-редакторами: они не могут на неделю выключиться из новостного поля. Ты отработал 7 дней, формально следующая неделя — выходная, а выключиться не можешь, потому что нужно будет дальше работать, и, если ты не в курсе новостей, ты не сможешь это сделать. Нужно уметь вовремя останавливаться, отдыхать обязательно, регулировать рабочий день, который часто растягивается на много часов, и пробовать менять не профессию, а тип работы. 

Главное — это осознать. Нужно всегда помнить, зачем ты пришёл в журналистику. Я обожаю вопрос «Чтобы что?». Каждый раз, когда мы делаем какую-то единицу контента, мы должны понимать, «чтобы что» мы её делаем. Нужно отвечать себе: «Чтобы что я работаю?». Для кого-то ценность работы в деньгах, но журналистов таких я мало знаю, потому что люди, которые приходят в журналистику, понимают, что это не та профессия, где много денег. Если ты перестаёшь себе внятно отвечать на вопрос «Чтобы что?», значит, нужно что-то менять. И это нестрашно: страшно не задавать себе этот вопрос и не понимать, зачем ты работаешь, — а это сказывается и на коллективе, и на работе, и на тебе. Последнее — самое страшное.

— Как создать интересный контент?

— Когда мы продумываем контент, как процесс строится? Мы придумали тему, исходя из боли аудитории, того, что выходило у конкурентов, на зарубежных площадках. Мы можем тему подглядеть где-то вообще в другой тематической нише. Какие-то форматы даже в бьюти можно взять. Выбрали тему, придумали план ролика. Дальше уже понимаем, будет ли это интересно людям или нет, где человек может отвалиться, что выглядит скучно. 

У нас всегда в голове образ зрителя. Когда вы генерите новые идеи проекта, вам нужно понимать, с кем вы разговариваете, кто ваша целевая аудитория. Она может быть разная, а tone of voice канала нужно выдержать везде. Иначе вы будете в одном ролике говорить на ты, в другом на вы. Большая проблема и теликов, и Youtube — каналов — разные сценаристы. Если вы сценаристу не донесли мысль, как заигрываете с аудиторией, стебёте её, то речь одной и той же ведущей, которая читает по суфлёру, может быть разной. Часто, когда на YouTube-канал заходишь, понимаешь, что сценарий писали разные авторы: в одном видосике всё воспринимается очень просто, в другом — очень сложно, а в третьем — много шуточек.

— Если бы Вы выбирали себе личного помощника, кто бы это был и чем бы он занимался?

— Это был бы очень ответственный человек. Мы сейчас взяли проджекта — в какой-то степени можно назвать его помощником. Я люблю всякие таблички, но в какой-то момент они становятся суетой. Людям, которые приходят, это интересно: внести данные, проанализировать, что они значат и так далее. 

К сожалению, есть абсолютно некомандные игроки, которые говорят: «Я не люблю эти активности, звонки, чаты. Вы мне дайте задачу, я сделаю». Нет, нам нужно, чтобы это был командный игрок. У нас очень много взаимодействия с другими ребятами. Про ответственность: если ты ему поставила дедлайн, он должен его соблюдать. Если он не успевает, он должен об этом сказать. Это человек, который предвосхищает какие-то боли, то есть он чувствует, что какая-то проблема зарождается. Я так, например, пытаюсь улавливать выгорание сотрудников: вовремя отправить их на час раньше отдохнуть или что-то ещё. То есть должен быть человек максимально, с одной стороны, похожий на меня, с другой стороны, — противоположный, потому что где-то я могу быть мягкой в плане постановки задач. Этот человек может быть более жёстким.

Очень много безответственных людей, которые считают, что они лучшие, все должны под их дудку плясать и учитывать их интересы. Человек должен быть заинтересован в теме. Если я понимаю, что ему вообще всё равно на тему инвестиций, это грустно. Есть ещё иногда в YouTube-среде ребята, которые никогда не смотрят видосики:, допустим, они написали сценарий, а видео свои не смотрят. Это неправильно, потому что важно понимать, как это реализовалось по итогу.

Самое главное — ответственность, заинтересованность, чтобы не надо было этого человека пинать, чтобы он сам видел, что нужно вот туда пойти сделать, меня пнуть, сказать: «Жень, чем тебе помочь. Жень, тут какая-то проблема, давай решать». 

Корректор: Дариа Солдо, студентка второго курса магистерской программы «Русская литература и компаративистика» факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ.