В этом году мы празднуем 70-летие победы над фашистской Германией. К сожалению, участников войны с каждым годом становится меньше. Среди преподавателей КемГУ (нынче они уже ветераны) тоже есть участники войны. Эрнест Иванович Иванов проработал в университете преподавателем гимнастики 30 лет. Он прошел всю войну, шесть раз форсировал Днепр, воевал с японцами, после войны тренировал суворовцев, стал 12-кратным чемпионом по гимнастике Дальне-Восточного округа, судьей всесоюзной категории. В этом году Эрнесту Ивановичу исполняется 90 лет. Но, несмотря на такой зрелый возраст, он остается веселым и спортивным человеком. Каждое утро делает зарядку, понемногу занимается домашней гимнастикой, ускоренным шагом проходит 5-6 км, иногда может и пробежаться, если на автобус надо успеть.

— Спорт у меня в крови. Еще до войны мы жили в Москве. Так вся Москва была охвачена спортом, мы все ходили в спортивные кружки. Меня тянуло в гимнастику, акробатику. И уже в 10 лет я начал участвовать в разных соревнованиях. Спорт – это моя привычка, — рассказывает Эрнест Иванович.

В середине 1942 года всю Москву эвакуировали. И Эрнест вместе с семьей поехал в Прокопьевск. Там он учился во второй артиллерийской специальной школе. Подростков готовили к войне: учили надевать противогазы, совершать марш-бросок, оказывать медицинскую помощь, стрелять.

-Летом 1943 года все наше училище отправляют на войну. Оставляют только отличников на три месяца, чтобы выучить их на офицеров. Среди отличников был и я. Но я не хотел оставаться. Пошел к командиру, и чуть ли не со слезами просил его отправить меня на фронт. Он начал меня уговаривать. А я уже все решил. Хочу на войну. И вот как сейчас помню, он мне говорит: «С Богом, сынок!» и перекрестил. А тогда же атеизм, в Бога запрещено верить. А он перекрестил, благословил, обнял. А я и рад. От него как пташка выпорхнул. Ну и поехали мы на фронт. Там нас формировали по разным подразделениям. Меня всегда притягивала артиллерия. И стал я наводчиком.

От смерти ушел

После формирования быстро создали полк, и мы пошли на фронт. Воевали мы на Третьем Украинском, шли вплоть до Черного моря и дальше. Вдруг налетела немецкая авиация. Как сейчас помню эти три самолета. И давай бомбить нашу колонну. Все врассыпную. Наши «зенитчики» ответили немцам. Прошло пару минут и все отбой. Все собрались. А я смотрю, что тут же закапывают убитых, увозят раненых. Они еще на войну не пришли, а уже убиты. А я остался жив.

Я шесть раз форсировал Днепр. Все было очень жестоко. Немцы упирались, мы их отжимали. Но немцев все-таки прогнали, закрепились мы на правом берегу. А еды нет, ничего нет — только Днепр. Ждать подкрепления четверо суток. Мы потихоньку к Днепру спускались воды попить и обратно на место. Тяжело было. Я как наводчик обязательно должен был чистить ствол, прицел, чтобы не было никаких помех. Однажды утром поднимаюсь к прицелу, чтобы его почистить. А он раз – и в руках у меня оказался. Немцы выстрелили в кронштейн, и прицел отвалился. Вот чуть раньше я поднимись, и в меня бы попало, голову срезало вместе с прицелом. Остался я без оружия, стрелял прямой наводкой. Но живой.

А вот один раз чуть не погиб. Как-то был я в траншее, а вокруг взрывы, выстрелы. Я голову приподнял посмотреть что вокруг, и чувствую, что мое тело будто приподняло и резко вниз опустило. В общем, придавило меня землей. Была возможна кислородная смерть. А тут вновь наступление. Нашим солдатам идти надо вперед. И парни-однополчане увидели мою ногу, решили, что я уже умер, и хотели похоронить хотя бы ногу. Раз – потянули, а нога не вытаскивается. Взяли лопату, раскопали, а там я – живой! Еще бы чуть-чуть и все!

И много таких случаев было, когда уже одной ногой в могиле, а все живой оставался. Каждый день смерти, а я живой. Ни контузии, ни ранения. Целехонький вышел в боях с фашистами. Их бил, а меня не убили.

Тренер-преподаватель

После войны с немцами, Эрнест Иванович отправился на Дальний Восток воевать с японцами. Потом он преподавал в Хабаровском артиллерийском училище, в Уссурийском суворовском военном училище (оно переехало из Курска).

«Мне сказали: «хватит воевать, иди – тренируй». Стал я тренером-преподавателем физического воспитания и гимнастики. Работать мне пришлось в суворовском училище для беспризорных детей. Беспризорных детишек после войны было очень много. Открыли где-то 33 училища. Я суворовцев тренировал, выезжали мы на первенство советского союза по гимнастике в Казань, Львов, Ленинград, Киев. Занимали обычно 10-15 места из 33. Но как-то взяли бронзу! Много мы с ними занимались, работали. И вот сейчас звонят они с Томска, Саратова, Казахстана, Канады, разговариваем с ними, они в гости ко мне иногда приезжают. Большие уже дядьки стали».

На «гражданке»

На «гражданку» Эрнест Иванович пришел в 1971 году. Взял направление в Кузбасс, стал преподавать гимнастику в Кемеровском институте. Эрнеста Ивановича студенты очень любили. На парах он сам показывал упражнения, помогал студентам.

— С университетом я связан уже 44 года. В 2001 я официально вышел на пенсию, но до сих пор прихожу в гости, общаюсь со своими коллегами, студентами, спортивным сообществом города и области. Физкультурой заниматься нужно. Спортивная подготовка и ловкость на войне мне помогли. Да и долголетия я достиг благодаря занятиям физкультурой и спортом.

С Эрнестом Ивановичем мы разговаривали около трех часов. Но время пролетело незаметно быстро. Он молод душой, и это чувствуется. Он добрый, веселый, внимательный, воспитанный. С самого начала мне было интересно, почему у него такое редкое для того времени имя, и уже под конец разговора я решила задать этот вопрос.

-Эрнест Иванович, а почему вас назвали Эрнестом?

— Это папа решил так назвать. Он как большевик попал в интернациональную бригаду. Там были и русские, и норвежцы, литовцы. В одной из схваток, литовец Эрик защитил моего папу. Эрика ранило, папу тоже, но они оба остались живы. Они уже разошлись, никогда больше не виделись. Но когда я родился, папа решил назвать меня в честь своего спасителя – Эриком. А потом уже, когда я документы делал, мне сказали, что правильно не Эрик, а Эрнест. И стал я Эрнестом Ивановичем Ивановым.

Уже прощаясь, Эрнест Иванович сказал, что давно-давно, еще на войне, его товарищ, прочитал ему это стихотворение:

Где-нибудь в квартире тихой,

В кругу семьи за чашкой чая,

Расскажем о войне великой,

О дружбе верной, вспоминая

Кто бы мог подумать, что так действительно будет. Спустя 70 лет за чашкой чая, в уже спокойной обстановке, участники войны, рассказывают о том, что они пережили в свои 15-20 лет. А от рассказов мурашки по коже и слезы на глазах.

Валерия Зуева

Ученица Кемеровского государственного университета

Материал опубликован в студенческой газете «Статус-ВО!»