Карина Басок – это не просто военный журналист, но и неравнодушный человек. Когда она первый раз пришла в редакцию с просьбой отправить её в Украину, она услышала отказ. Причиной оказались женский пол и сомнения в хорошем материале. Тогда Карина Басок, твёрдо решив показать реалии происходящего, собрала вещи и отправилась своими силами на территорию вооружённого конфликта. Это была лишь одна из множеств поездок журналистки. В один из дней Карина Басок была приглашена в Дом журналиста, где провела лекцию, рассказывая о своих рабочих поездках. Но самое главное, что девушка пыталась донести до слушателей, как остаться  человечным даже в таких жутких условиях. 

― Я думаю у многих людей есть представление, если девушка журналист, значит пишет в модном глянцевом журнале о сезонных новинках и трендах, но уж точно не становится военным журналистом и не отправляется в горячую точку военных действий. Но вы с легкостью ломаете все стереотипы и доказываете, что прекрасный женский пол не менее храбрый. Но как всё же Вы пришли к идее стать военным журналистом?

― Я всегда интересовалась историей своей страны, всегда была небезразлична. И, наверно, скажу очень интимную вещь… Когда моя мама была беременна, она смотрела репортажи из Чечни, выпуски НТВшников старшей школы. Она тогда думала: «как здорово, если бы мой ребенок был такой же, как эти профессионалы». В целом моя мама мне очень много рассказывала про правду и справедливость, которая, конечно, очень субъективна, но, наверно, в первую очередь это острое чувство справедливости и несправедливости с детства двигало мной. Поэтому в итоге я начала развиваться в журналистике. 

― На сегодняшний день существуют различные законы, регламентирующие работу журналистов в зоне вооружённых конфликтов, к примеру, Женевская или Гаагская конвенции. Хотели бы внести какой-нибудь новый закон, считаете ли это нужным?

― Я бы хотела вообще пересмотреть всю эту Женевскую конвенцию. Она сама по себе хороша, но никем не соблюдается. Сегодня я смотрела интервью с женщиной, тоже военной журналисткой. Она очень правильное замечание сделала, что если ты надеваешь пресс-форму, то ты можешь стать мишенью с одной и другой стороны. Думаю, все знают случаи, когда в Киеве погибли журналисты российского происхождения от обстрелов РФ. 

― Насколько известно, в России сейчас проводят различные курсы подготовки журналистов к работе в экстремальных ситуациях, например, «Бастион» или «Основы безопасности в зонах чрезвычайных ситуаций и вооруженных конфликтов для представителей СМИ». Проходили ли Вы подобные курсы?

― Нет, я проходила подобные курсы в Мариуполе, когда приехала на штурм.

― Много случаев было, когда съёмочная группа, к сожалению, не возвращалась из зоны военных действий, например, всем известная, группа Орхана Джемаля. Нестрашно ли Вам после этого ездить в самый эпицентр действий или уже «механически» выполняете свою работу?

― Очень страшно. Страшно к этому каждый раз прикасаться. Есть такой потрясающий фотограф Дмитрий Марков. Он разговаривал с одним из бойцов СВО и спросил его: «Страшно умирать?». Тот ответил: «Страшно видеть, как другие умирают». К тому же всегда есть что-то, что перевешивает. У меня лично это чувство долга к профессии. 

― По статистике Press Emblem Camping (PEC) в 2017 г. в мире погибло 97 журналистов, в организации «Репортёры без границ» (RSF) в 2018 г. было зафиксировано 110 случаев гибели сотрудников СМИ. Как думаете, в 2024 г. число погибших как-то изменилось в лучшую сторону? Способствуют ли организации, например Международный Комитет Красного Креста, поддержанию международного права и сокращению тем самым количества жертв? 

― Количество жертв, к сожалению, не уменьшается. Нет механизма, чтобы это отслеживать. Также нет механизма, чтобы наказывать людей, которые совершили преступление, их просто невозможно найти. Ты приехал, пропал, и всё, тебя никто не будет искать.

― Совершались ли в работе по отношению к Вам или к коллегам какие-либо противоправные действия со стороны военного противника?

― Нет. Ни одного случая не было. Когда я только начала свою деятельность в качестве военного журналиста, ничего не понимала в вооружении и в целом как все работает. Я тогда дала интервью Mash и мной очень нелепо было сказано: «Мне кажется, что украинская сторона специально по нам лупит, потому что те видели, что идет вереница журналистов». Но на самом деле, когда ко мне пришло осознание, что такое Мариуполь, когда я съездила туда ни один раз, я поняла, что те мои слова — чушь и, что там вообще никто не разбирался куда стрелять. Просто стреляли куда попало. Поэтому нет, я не сталкивалась с этим.

― В 2021 г главный редактор украинского сайта «Цензор.нет» Ю.Е.Бутусов выложил видео, на котором он стреляет из оружия. Прокомментировав это действие, как «простое слово ко дню Голодомора». Против него возвели уголовное дело, поскольку было использовано оружие гражданским лицом, что противоречит его профессии. Как Вы можете прокомментировать подобные отхождения от закона и сталкивались ли с подобным?

― Я считаю, что это преступление. Вообще не важно на какой ты стороне, даже если на твою страну напали. Ты не имеешь права, если считаешь себя профессиональным журналистом, брать в руки оружие. Есть другие механизмы, как ты можешь бороться, если что-то не устраивает. Это камера, диктофон и фотоаппарат. Да, мы видели в 2014 году, как многие журналисты с российской стороны брали в руки оружие. И это должно наказываться.

― Как Вы чувствуете себя по приезде домой после увиденных кровавых событий? Не снятся страшные сны?

― Мне снятся постоянно. Ну не всегда, сейчас уже реже. Снятся мёртвые часто, в разных каких-то ипостасях. Просто трупы, обстрелы. Раньше я не могла нормально спать, у меня судороги во сне случались, и я подпрыгивала и принимала такую позицию, будто я прикрываюсь от обстрела. И мёртвых своих я, конечно, помню.

― Многие говорят, что журналистика – это четвертая власть. Как считаете, Ваша работа помогает людям принимать какие-то свои решения. Или Вы служите чисто информатором событий?

― Мне бы очень хотелось верить, что моя работа как-то помогает людям, что эта информация у них где-то откладывается. Иначе никакого смысла в этой профессии нет.

Как относятся Ваши близкие к выбранной профессии?

― Очень сложно они относятся к моей профессии. Им страшно. Но они понимают, что это мой выбор и они уважают его.

― Есть информация, что Вы снимаете фильм. О чем он?

― Да. Это фильм про войну. Он выстроен из диалогов с людьми, которые там находятся. Это вообще не про Донбасс, не про этот конфликт даже. Это в целом фильм про то, что такое война, про страх. Будет показано много интервью, которые наслаиваются на кадры, которые я увидела.  Мои собственные ощущения. Перед тем как я поехала в свою вторую поездку, записала на диктофон всё, что у меня было в первой. Мне было это важно сохранить. Это будет такой онлайн-дневник.

― Какой самый запоминающийся момент из Ваших поездок?

― Мариуполь. Обстрел. Я тогда думала: «Пусть просто насмерть, пусть только ноги не отрывает». Это первое о чем я думала. А второе — это как так снять, чтобы пыль не попала на камеру.