Вы ощущаете кожей пальцев струю воды. Вода горячая. Очень горячая. Такая горячая, что даже холодная. У вас есть всего мгновение, чтобы успеть почувствовать обжигающий холод кипятка. Все происходит так быстро, что вы не можете понять, действительно ли почувствовали холод или это только показалось. Стыд ощущается так же. Осознание собственной никчемности и жалости, длится всего секунду. Состояние, которое приходит как-то вдруг, резко и сильно поглощает все мысли. Вы не можете думать ни о чем другом, мозг предательски сосредотачивается на каком-нибудь вашем позорном промахе и начинает безжалостно его смаковать. Вот это первое, едва уловимое ощущение неловкости и смущения и есть начало унижения. Внезапная эмоция. Если у вас есть время подумать о событии или порассуждать о том, стыдно вам или нет, значит, вы не испытали унижения. Первое ощущение сохраняется до тех пор, пока вы не осознаете, что произошло. Оно похоже на пощечину. Оглушающее.

Не люблю, когда унижают. Когда унижают меня. Когда унижают при мне. Так неприятно смотреть за тем, как унижают других, пусть и не меня. Даже если эти люди мне глубоко неприятны, все равно восприятие унижения идет отдельно от его объ екта. Нет, я не сочувствую им, просто слишком ярко представляю себя на их месте. Слишком уж знакомо и неприятно мне это чувство ледяного кипятка. Но мы живем в обществе. А общество любит унижения, и что еще хуже, считает это ощущение естественным. Небезызвестно, что качественное унижение составляет большую часть любого наказания. Предвкушение быть опозоренным, осмеянным действует лучше физического воздействия. Основная работа достаётся унижению — побои лишь закрепляют результат. Казалось бы , что может быть неприятнее? Еще страшнее, когда ничто не предвещает о грядущем наказании, никто не предупреждает, что сейчас будет вас уни жать. А когда процесс уже идет, оба, и унижающий и унижаемый, и зрители, если таковые присутствуют, знают, что происходит. Но никто этого не признает. В таких случаях не принято называть вещи своими именами. Именно вот эта недосказанность, именно эта невозможность назвать унижение унижением и бьет еще сильнее. С оттяжкой.

Самое унизительное в унижении, это когда вы знаете, что это оно, но показать этого не можете. На вас смотрят спокойные глаза. Или даже слишком спокойные. А может и вовсе бесчувственные. Они лениво наблюдают за тем, как вам сейчас достаётся, как бы не воспринимая происходящее всерьёз. Вам становится жарко. Хочется не смотреть на них, хочется не видеть и самого себя. А потом накатывает злость и даже ярость. Сколько сильных чувств, которые нельзя показать! Не то что другим — себе нельзя. Ведь только допустишь их до своего сознания в том виде, в каком их можно будет назвать — они сразу и проявятся на лице. Вы думаете: «Ведь с ними могло случиться тоже самое?! А случилось со мной… Да как же они, не понимают этого что ли? Ну не может так быть, чтобы не понимали!» Может. Есть люди — и их много — которые верят, что они никогда не окажутся на вашем месте. Верят потому что хорошо знают цену своей подлости — у них адекватная самооценка. Они унижают других, чтобы сам оутвердиться. Они свято убежден ы в том, что если у вас есть хоть какое-нибудь преимущество, то проявляться оно должно не иначе как насмешкой над теми, кто его лишён. Это и служит индикатором. Если кто-то смеётся над больным, значит, он в отличие от этого представителя любопытной породы жалких существ — здоровый. Если кто-то потешается над малоимущим, выходит, он в отличие от этого неудачника — успешный человек. Насмешки и издевки — и есть гарант успеха. Ведь что есть успех? Это наличие у вас того, чего нет у других. Вот и надо поставить их в известность, чтобы поняли, чтобы помнили. А то они, дурни , сами-то не догадаются.

И все же зачем нужно унижение? Затем же за чем и боль. Её ключевая задача — служить лакмусовой бумажкой жизни, показывать еле живому человеку, что он еще жив, если страдает. А в тот момент, когда вы испытываете унижение или унижаете другого, вы удивительно живы. Это мгновенно. Реактивная инъекция жизни. Как выброс адреналина. Раз — и почувствовал. И понял, что живешь. «Я мыслю, следовательно, существую» сказал Декарт. Я перефразирую «Я чувствую, и значит, я живу. » Сильных чувств много. Унижение — всего лишь одно из.

Виталия Вдовенко

студентка 3 курса ИБДА РАНХиГС при Президенте РФ

г. Москва