Вряд ли найдется самарчанин, не знающий памятник самолету ИЛ-2, который находится на пересечении Московского шоссе и проспекта Кирова. Ежегодно в День Победы к нему возлагают цветы. А какая была эпопея, когда его устанавливали на постамент еще в СССР?! Целое событие! Толпы людей – от мала до велика разом вышли на улицы, чтобы увидеть триумфальное «возвращение» ИЛ-2. Его достали со дна озера в Карелии, отреставрировали и вернули на родину выпуска. Теперь ИЛ-2 – один из символов нашего города. А что мы знаем про человека, который в годы войны организовал производство штурмовиков в Куйбышеве? Знаем, что могила утеряна. Самолет «воскресили», а вот его создатель так и остался в тени истории.

Матвей Борисович Шенкман родился в 1899 году в небольшом городке Овруче Житомирской области. В 1918 году он добровольно вступил в Красную Армию. На службе заметили его склонность к технике и механике и отправили учиться в броневую автомобильную школу, а затем в Ленинградский технологический институт. После обучения он начал работать на разных заводах, география была обширна: Подольск, Ленинград, Таганрог, Воронеж, и, наконец, Куйбышев. Начинал Шенкман с должности инженера, закончил руководителем.

В 1938 году Матвея Шенкмана назначили директором Воронежского авиационного завода №18. В 1941 году началась война. Нужно было срочно эвакуироваться в Куйбышев. Для этого в нашем городе была отведена огромная промышленная зона в районе Безымянки. Именно Шенкман организовывал перевозку станков, машин, рабочих с семьями. Причем делал это продуманно, методично. Например, с первым эшелоном отправил не только работников, но и готовые крупные узлы будущих ИЛов, чтобы сборщики поскорее смогли начать производство. Поэтому мнение, что в Куйбышеве завод начинал работать «в чистом поле» — ошибочное. Да, в некоторых местах не было крыш, где-то отсутствовали окна, но выпуск штурмовиков был возобновлен уже к ноябрю 1941 года.

Страшное тогда было время. Страшное и тяжелое не только для страны в целом, но и для отдельных предприятий. Мало того, что враг стремительно наступал, и жизнь была пропитана паническим страхом. Мало, что первоначальные условия на заводе были на грани с невыносимыми, а семьи рабочих жили на окраинах области – свидания с ними были редки. Все это отошло на второй план, когда как гром среди ясного неба Матвею Шенкману пришла телеграмма. От Сталина.

Прокомментировал послание «вождя» директор музея завода — Валерий Николаевич Бальзамов, который сегодня бережно хранит все данные, документы и фотографии авиационного предприятия:

«Не знаю, как Шенкман выдержал такой удар: любой бы на его место слег с инфарктом, и я не преувеличиваю. Сам Сталин прямым текстом говорит, что завод понесет кару, если выпуск штурмовиков не увеличится в разы в кратчайшие сроки! И наказание завод понес бы во главе с Шенкманом. Но Матвей Борисович на грозное сообщение ответил очень достойно, по-деловому, признав все ошибки и пообещав «позорное отставание немедленно ликвидировать». Хотя как можно было обвинять завод?! Они не успели эвакуироваться, как уже начали выпускать по одному ИЛу в день. Чтобы увеличить выпуск самолетов, нужны были сверхчеловеческие усилия и огромные ресурсы».

Завод сделал невозможное. К станкам призвали артистов, педагогов, художников. К Новому году в Москву направили первый эшелон штурмовиков ИЛ-2. Это был настоящий новогодний подарок для всей страны. Но завод – это огромный механизм, который не смог бы выполнить приказ Сталина, если бы не Матвей Шенкман. В книге Семена Табачникова «Крылья», где очень подробно описывается история завода, собраны воспоминания работников об их директоре. Многие отмечают не только высокий профессионализм и организаторские способности Шенкмана, но и невероятную отзывчивость, внимательность к окружающим и обостренное чувство справедливости. Например, он распорядился выплачивать деньги семьям болеющих работников, помогал в бытовых вопросах, подкармливал заводских детей в столовой.

Матвей Шенкман обладал непререкаемым авторитетом. Он был настоящим руководителем. Человеком, чувствовавшим ответственность не только перед каждым работником завода и его семьей, но и перед всей страной. Он был директором, ради которого люди не жалели себя и ставили выше общее дело, нежели личные потребности. А это дорогого стоит.

Завод молниеносно выпускал самолеты. К маю 1942 года норма выпуска ИЛ-2 была перевыполнена. Правительство довольно, а рабочие, кажется, уже вошли во вкус. Общую радость не смог разделить лишь один человек. Матвей Шенкман. Ошеломляющая новость пронеслась по всей стране: директор авиазавода №18 погиб в авиакатастрофе вместе с экипажем. Как это случилось? Что это – рок судьбы или ошибка пилота? До сих пор много споров ходит вокруг причины его полета на Урал. Но большинство сходятся во мнении: летел ради завода, за трубами. Погода была отвратительная.

Будь на месте директорский экипаж – полет бы не состоялся. Личный пилот Шенкмана прекрасно знал неугомонную энергию начальника. Он сумел бы найти такую причину, которая стала бы железным аргументом против командировки. Но история не терпит сослагательного наклонения – Шенкман летел с новой командой. Не менее опытной и профессиональной, но не умеющей отказывать в поручениях.

Они разбились под Нижним Тагилом в горах. Очевидно, видимость была нулевая. Поисковые группы обнаружили обломки самолета только через несколько дней. Покалеченные тела привезли в Куйбышев. Дни на заводе стояли траурные. Никто не знал, как быть дальше.

Правительство тут же отреагировало на трагическую новость: сообщение о смерти Матвея Шенкмана опубликовали все центральные газеты, семье директора была назначена пожизненная денежная компенсация. Но это были вполне ожидаемые действия. Действительно событием стал беспрецедентный случай – в разгар войны, когда положение страны было шатко, Сталин приказывает установить бюст Шенкмана на центральной площади завода. Он и сейчас стоит – величественный и независимый, каким был сам директор.

Тут уж непроизвольно встает вопрос о месте и состоянии захоронения легендарного Матвея Шенкмана и его экипажа. А говорить до недавнего времени об этом не приходилось – могилы потеряны. Вот и все.

«Время было темное, военное. Сколько безымянных могил до сих пор раскидано по всему миру. Вот и с Шенкманом случилось, видимо, так же. Похоронили, оплакали и потеряли. А когда война кончилась, наверняка спохватились. Но кладбищ много, и все они большие. Вот и не смогли найти», — комментирует Валерий Николаевич Бальзамов.

73 года прошло со смерти Шенкмана. Его жена и дочь-инвалид в 50-х эмигрировали в Израиль. И не осталось никого, кто мог хотя бы попытаться отыскать потерянную могилу. Но спустя столько лет, моя семья совершенно случайно обнаружила эти пропавшие захоронения. Оказалось, они находятся через линию от могил наших предков. Вот так поразительно и удивительно – столько лет мы ходили мимо и не замечали. Не замечали целый экипаж надгробий. Они в ужасном состоянии. Ощущение, что к ним после войны так никто и не приходил. Все поросло могучими деревьями, травой, а некогда симпатичные лавки для навещающих сгнили и сломались. Но парадокс: ни одно надгробие не разрушено, а монолитная государственная ограда сохранилась в первозданном виде.

Я сделала запрос на завод, чтобы узнать, того ли Шенкмана мы нашли. Но сомнений почти не было – все совпадает: год рождения и смерти, количество людей экипажа рядом. И завод подтвердил эти данные. Собственно, там я и познакомилась с В.Н. Бальзамовым, который охотно рассказал мне многие подробности. Теперь судьба этих «воскресших» людей в руках завода. Я была удивлена столь оперативной реакции руководства – меньше месяца потребовалось рабочим, чтобы облагородить могилы и прилегающую территорию. Ограда и надгробия заново покрашены, а маленькие лавочки отреставрированы. Старые нависающие деревья и кустарники, которые не давали пробраться к месту, затеняя все вокруг, вырублены. Вместо них уже на следующий год все будет засеяно молодой травой. Теперь там просторно и светло. А 22 июня, в день памяти и скорби, был открыт монумент, посвященный Матвею Шенкману и его экипажу, на которым прописными буквами выведена фраза из телеграммы Сталина: «Самолеты ИЛ-2 нужны стране как хлеб, как воздух».

Может, Матвей Шенкман и его экипаж терпеливо ждали? Ждали семидесятилетия победы, чтобы мы вспомнили и больше никогда не теряли своих героев.

Дарья Муромова

Ученица Самарского Университета