Так утверждает главный редактор радио «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Под его руководством мы провели на Новом Арбате, где размещается эта радиостанция, ознакомительную практику, расспросили о ее работе и задали несколько дополнительных вопросов. 

— Чтобы говорить о радио, нужно знать, о чём идёт речь. Вот краткая история «Эха». 

22 августа 1990 «Эхо Москвы» впервые вышло в эфир. И, исходя из того, что мне рассказывал потом Михаил Сергеевич Горбачёв, уже 12 сентября на Президентском совете обсуждали, что это за враждебная радиостанция возникла под стенами Кремля. Не прошло и 20 дней!… Я считаю это достойным началом. 

Чтобы вы не запутались, напомню — в это время в Москву были введены войска. СМИ опасались переворота, и только наше радио сообщало о том, что эти войска подошли к Москве не для того, чтобы собирать картошку… 

Собственно говоря, вот и всё… Недавно нам исполнилось шестнадцать лет. Почему я и мои друзья делали «Эхо Москвы»? Потому, что их не удовлетворяла государственная политика радио – пропаганда, односторонность и так далее. 

«Эхо» возникло как альтернативное, оппозиционное по отношению к государственной политике. Где-то в девяносто четвёртом мы приняли решение, что будем делать радио News-and-Talk, то есть Новости и Дискуссии. 

В те годы новости медленно вымирали, всё больше стало политики и рассуждений. А людям нужна была информация… 

Итак, начиная с того переломного момента, новости у нас выходили каждые 15 минут – прототип этой системы взят у французского радио France Info, где новости выходят в эфир каждые 15 минут, а между ними помещены короткие комментарии, беседы, передачи. 

Два года назад мы изменили формат нашей радиостанции. Теперь на первое место ставим дискуссии, мнения, интервью; новости же вышли на вторую позицию. 

Это произошло в связи с развитием Интернета: 78 процентов аудитории смотрит новости в сети, поэтому бессмысленно с ней соревноваться. А что касается мнений и споров — сейчас на российском радио и в прямом телеэфире они практически отсутствуют. 

Поэтому мы просто изменили формат: трансляция дневных и вечерних новостей длится по полчаса, а новости каждые 15 минут идут только утром, и только в праймтайм, скажем, в 19 часов… 

И, наконец, последние изменения формата, которые мы сотворили, начиная с осени этого года,: стали активно привлекать слушателей для участия в программах. Был создан так называемый «Клуб привилегированных слушателей». 

Теперь любой из вас может зайти на сайт и заполнить анкету – то есть, раскрыть своё подлинное имя и телефоны, адрес; написать, экспертом в какой области он является, свою трудовую биографию, после чего, если у нас по некой теме идёт дискуссия, мы заходим в нашу поисковую систему. Дескать, «вот у нас есть Иван Иванович, специалист по проституции». А что вы смеётесь, это чистая правда. 

То есть, мне достаточно лишь набрать в этом своеобразном клубе, насчитывающем сегодня около 800 человек, тему — и вот он, список людей, которых можно пригласить в студию. 

— «Эхо Москвы» – коммерческая радиостанция? 

— Да, это так. Мы работаем на доход от рекламы и получаем немалую прибыль, платим каждый год нашим акционерам дивиденды. Поэтому нам важны наши рейтинг, реклама, репутация. Я считаю, что для радио успех покоится на этих трёх «Р», и все они должны быть взаимосвязаны. Это очень жёсткий бизнес, и очень тяжёлая работа.

— Вы не отслушиваете звонки, поэтому в эфир нередко прорываются казусные изречения, такие, как «Ваш корреспондент неправильно поставил ударение». Каким образом ведущие выходят из такого положения? Звучали ли в эфире оскорбления в адрес героев и ведущих? 

— Здесь играет важную роль умение выкручиваться. Обычно, если в эфир прорывается недалёкое замечание «м…к», я отвечаю: «Приятно познакомиться. Алексей». Конечно, такое случается довольно часто, но всё, что мы можем – игнорировать подобные сообщения. 

— Кто является конкурентом «Эха» на сегодняшний день? 

— У нас очень много конкурентов. Из московских можно назвать Государственную Радиостанцию Разговорного Жанра – они соперники ещё и в том смысле, что им не надо биться за рекламу. Звук ГРРЖ качественней, так как они «висят» на Останкине выше. Кроме того, ещё и платят гостям за эфир, а мы не платим. 

Вторая категория — зарубежные государственные станции. Это «Свобода», «Голос Америки», «France International», «BBC» и много других. Они тоже являются разговорно-информационными, и им тоже не надо биться за рекламу. 

— Бывают паузы в эфире, и от чего они зависят? 

— Эфир – не театр, это скорее реалити-шоу, где неизвестен каждый поворот. Как я сказал раньше, ведущий должен уметь быстро ориентироваться и направлять мысли собеседника. Вопрос может вызвать заминку, но это нормально. Что касается гостя, он просто должен быть поставлен в тупик. 

— В таком случае, можно ли подготовиться к эфиру вообще, и как это делаете вы? 

— Разумеется, можно. Лично я готовлюсь не меньше двух часов для двадцатиминутного интервью. 

Перед приходом гостя я читаю его последние пять интервью, кому бы он их не давал. 

— «Эхо Москвы» транслируется за рубежом. В каких точках мира радио востребовано в большей степени? 

— В широком плане мы идём в Нью-Йорке и Чикаго. 

— Каков среднестатистический возраст слушателей? 

— Наша аудитория, как правило, состоит из людей старше 45 лет. Но также «Эхо» привлекает и молодёжь, хотя и в меньшей степени. Мы стараемся делать программы универсальными: если передача идёт в эфир исключительно для определённого контингента, эта передача не для нас. 

— Что вы считаете главными преимуществами «Эха Москвы»? 

— Безусловно, это три кита – оперативность, доверие и эксклюзивность. Мы гордимся тем, что нам доверяют люди из окружения Путина и Лимонова, так как «Эхо» выстроилось в качестве европейской станции. Мы не раскрываем источников. Неполная информация для нас является ложной.

— Вы покупаете информацию? 

— Не раз предлагали, но мы отказывались, и будем продолжать отказываться. Я не верю такого рода «продавцам». Не верю потому, что когда предлагаешь хорошие деньги, они начинают банально врать, и уровень достоверности резко падает. Так зачем же рисковать? 

— Чем, по вашему мнению, отличаются журналисты радио от журналистов телевидения? 

— Знаете, я раскрою вам страшную тайну: вчера я завершил переговоры с Познером, и скоро в эфир выйдет программа «Большое интервью с Владимиром Познером», которая будет длиться 45 минут. Чем мне интересен этот человек? Во-первых, он приведёт за собой фанов. Во-вторых, он — лучший интервьюер, хотя бы потому, что смотрит на тех, кому задаёт вопросы, сверху вниз, будь то даже министр культуры. Ему всё равно – он этих министров культуры за свою жизнь видел сорок пять человек! Вы знаете, что через неделю состоится вручение премии ТЭФИ, а телеакадемики изъяли номинацию «Интервьюер»?! Её нет, потому что на телевидении нет интервьюеров, закрыли зал. А я её возрождаю с Познером у себя в эфире, и именно с ним. На «Эхе» всё должно быть Number one. Это — интервьюер номер один, в чём никто не сомневается. Слушайте радио, остальное – видимость! 

Записала 
Александра РЫБАЛКО, 
ученица школы 1416