«Вот вам и вся объективная журналистика. Не трудитесь искать ее здесь — в строках, написанных мною, или где-либо еще. Объективности нет нигде, за исключением разве что финального счета в боксе, результатов скачек и итогов торгов на фондовой бирже, и такого понятия, как объективная журналистика, попросту не существует. Сама эта фраза представляет собой напыщенное противоречие, оксюморон».

Это цитата из книги нашего героя «Страх и отвращение предвыборной гонки ‘72», которая считается одной из лучших в жанре политической журналистики, неожиданно, как с такими словами, этого автора вообще можно назвать журналистом, ведь это же про факты и безэмоциональную оценку, но Хантер показал всем, что иногда намного лучше и сильнее оказывает эффект непосредственное присутвие журналиста в материале: его эмоциональная оценка, ирония над происходящим, цитирования проходящих людей. Таким образом в американской журналистике на определенное время появился такое направление, как Гонзо-журналистика, которое по-факту всему обязана Томпсону, и в частности его книге «Страх и Отвращение в Лас-Вегасе», описывающей алко-нарко-трип Рауля Дюка, то есть самого Хантера и Доктора Гонзо, то есть его друг Оскар Зета Акоста — мексиканский правозащитник, адвокат, бешеный тип, «слишком дикий, чтобы жить, слишком редкий, чтобы сдохнуть».  Многие знают фильм со схожим названием, но именно книга раскрывает все величие безумного сознания журналиста, где люди превращаются в животных, друзья блуждают демонами по отельному номеру, и ты можешь увидеть самого себя в баре.

Так зачем же нужен в России столь неприкритый наркоман, алкоголик и возмутитель общественного пространства? У нас же есть прекрасный циник и хохмач Александр Глебович Невзоров (внесен в реестр иноагентов). Но Невзоров (внесен в реестр иноагентов) уже давно не ввязывается в дикие истории, как было в 90-ых, а мы говорим именно о таком типе человека. Журналистике нужен человек, который не ради правды, а ради чистого интереса и веселья, может пойти участвовать в митингах, где наши гордые «космонавты» изобьют бедного писаку, а он в ответ ужаснется этому, а потом выдаст ироничную шутку над самим собой, это должен быть человек, способный на ненависть к «Моли» на уровне того же, как Хантер Томпсон не выносил Никсона в президентах, тот самый, который по приколу будет балотироваться в мэры со странной кампанией, только чтобы рассказать об этом.

Но зачем? Тогда в США была свобода слова, и поэтому было такое возможно, а разве сейчас нам что-то мешает быть честными, наверное нет. Дело не в свободе СМИ, для отдельного лица, такие проблемы, в наши времена — открытого интернета, должны отпасть, это не государство мешает нам, а наш страх. Томпосон был отбитым на голову, что и делало его бесстрашным, вы представьте, чтобы в нынешней России, появился журналист, который бы на целый год вступил в ультраправую организацию, которая устраивает погромы, грабежи и поджоги, а Томпсоны в то, менее безопасное время, сделал это, правда, не с нацистами, а с самой опасной бандой байкеров США «Ангелы Ада», а после написал работу с одноименным названием, которая поразила Америку тех лет, ведь такое было сложно себе представить, что в то время, что в наше. Нужен тот, который может без лишнего пафоса, а даже со злой ухмылкой писать о страшных вещах, как было в «Страхе и Отвращение в Лас-Вегасе» итог, которой о том что американская мечта давно мертва, и уже начала испускать мертвецкое зловоние. Помимо отваги и дерзости, этот человек точно должен быть предельно честен с самим собой и читателями, как говорил персонаж Алана Мура в графическом романе «Хранители»: «Никаких компромиссов, даже перед лицом армагеддона», такой герой нужен нам, стоящий за свое видение мира, пускай оно и пропахнет пивом и опиатами, вот так Хантер писал о себе: «Я — непризнанный Музыкант, который так крепко застрял в этом проклятущем писательском ремесле, что уже никогда не вернется обратно — хотя, кто знает, может, однажды я окажусь на удивление в одиночестве, в потайной комнате, корпящим над пишущей машинкой и пытающимся сочинить песню.»

Так почему же он нам нужен? Ответ прост, чтобы быть символом возможностей творить вне правил, чтобы доводить коллег по цеху до белого каления своей язвительностью, показывая не картину мира для зрячих, а как в фильме «Амели», вести нас по улице, безудержно описывая все происходящее, от цен на мясо и запаха апельсинов, до ругани шпаны в подворотне.